Рано утром Заур зашел в больницу к Софье. Увидев его, она заплакала и было видно по тому, как судороги кривили её некогда милое улыбчивое лицо, что даже плакать ей физически больно. Каждое движение, каждый жест отдавался болью во всем её теле, в голове.
— Почему?.. — сказала она еле слышно.
— Что, Софья? — спросил Заур.
Он уже давно взял себя в руки, говорил ровно, спокойно, и уже в самолете решил и твердо знал, что будет делать и как действовать.
— Почему, — прошептала она, — никто мне не говорит… Он ведь… Он ведь…
— Он умер, — спокойно сказал Заур. — Я приехал за телом.
Рыдания стали сотрясать её тело.
— Больно! Больно! — тихо кричала она.
— Успокойся, успокойся, — сказал Заур. — Ты мне будешь нужна. Набирайся сил. Я увезу его, — тут в горле у него встал комок, и он вынужден был сделать паузу, — Увезу… И очень скоро вернусь. Мне нужны будут твои показания.
От Софьи он поехал в отделение милиции, откуда поступил звонок в его город. Зауру дали адрес морга, где лежало тело брата, и заверили, что преступников ищут, но дело затягивается, потому что нет свидетелей, а единственная девушка, которая была в то время в вагоне и могла бы дать показания, утверждает, что ей в самом начале нанесли удар по голове чем-то тяжелым и больше она ничего не помнит.
Заур привез тело брата в город, в его родной город, где он родился, кричал на весь квартал двухмесячным грудным малышом, требуя молока, требуя свое место в этой жизни, привез туда, где он учился жить, трудился и учил жить его, своего младшего брата, который его очень любил, но наученный старшим братом, так же как и он, Самед, не привык выказывать свои чувства, не привык сюсюкать и нежничать, готовый в любую минуту отдать за него, старшего жизнь.
Матери, конечно, пришлось сообщить, но Заур не осмелился сделать это сам, а передал через близких соседок, на руках которых, можно сказать, и вырос он с братом.
Самеда похоронили рядом с отцом, не в городе, в селение, близ города, откуда был родом их отец. После трехдневных поминок Заур, оставив матери деньги на поминальные четверги и сорокадневные поминки (если вдруг к тому времени не успеет вернуться), чтобы все был чин чином, как у людей, сославшись на срочное дело, уехал, как сказал матери — в командировку.
Перед отъездом он зашел к начальнику отделения.
— Ты взрослый, вполне самостоятельный человек, — сказал ему полковник, — И я знаю твой характер, ты давно у нас работаешь, и поверь — я очень ценю тебя как прекрасного человека и отличного профессионала. Потому я не стану тебя отговаривать. Но подумай еще раз, не горячись… Подумай — правильно ли ты решил. Там своя милиция, они разберутся и вызовут тебя на суд, когда найдут преступника, или преступников.
