И знаю об этом один только я. За исключением моего отца.
И Оливии.
Охрана по звонку пропускает меня в ворота. Регистрируюсь, заполняю бланки, подписываюсь, указываю фамилию и номер заключенного, к которому я пришел. С формальностями покончено, и меня ведут в знакомую комнату с длинным столом, рассеченным вдоль стеной из стекла. Через равные промежутки стол разделен на отсеки – маленькие прозрачные кубики. Это сделано, чтобы создать иллюзию уединения. Но никакого уединения тут нет. Стоит ли сомневаться: все, что я говорю в неописуемого вида черный телефон, записывается и где-то сохраняется. К счастью, мой отец невиновен. А все прочее, о чем мы говорим, обрисовываем полунамеками, так что никто не догадается, о чем, собственно, речь.
Как и сегодня, когда охранники привели отца и он со мной поздоровался.
– И кто это пришел навестить меня сегодня? – с улыбкой говорит отец. – Кэш или Нэш? Я могу догадаться по одежде.
Окидываю взглядом свой наскоро составленный костюм. Думаю, по крайней мере, что касается меня, это нечто среднее. Черные джинсы и полосатая футболка для регби. Так могли одеться и Кэш, и Нэш. Или ни один из нас. Не знаю точно. Я даже не помню, когда купил эту футболку.
– Есть разница? – сухо спрашиваю я.
Отец снова улыбается. Он пытливо смотрит мне в лицо, как делает всегда, когда я прихожу, будто ищет признаки изменений, возрастных или еще каких. Или печать заботы. Когда улыбка сходит с его лица, я понимаю: он что-то углядел.
Отец садится прямее, глаза становятся строгими. Понимающими. Внимательными.
– Что случилось? Какие-то проблемы?
– Я встретил девушку.
По лицу отца пробегает тень – многие согласились бы, что это мое лицо в старости, – но потом оно смягчается, и на губах появляется довольная улыбка.
– Что ж, давно пора. Будь я проклят. – Отец откидывается на спинку стула и хлопает ладонью по столу. Он искренне рад за меня. По крайней мере, пока я не рассказал ему остальное. Это может изменить его настроение.
– Я рассказал ей, пап, – говорю без всякого выражения.
Отец смотрит смущенно, пока до него не доходит, какой смысл несет в себе моя бесцветная фраза.
– Давно ты знаком с этой девушкой?
Я качаю головой. Ясно, к чему он клонит. Вечные подозрения.
– Пап, это не имеет значения. Мне нужно было все ей рассказать. Она мне очень нравится. И я ей доверяю. Кроме того, я думал, она сможет помочь.
– Вмешивать ее во все это… Что-то непохоже, что она тебе нравится хоть сколько-нибудь.
