Легенды племени ларумбанда
Острова Уэлсли, расположенные в юго-восточной части залива Карпентария, простираются на северо-восток от Бейли-Пойнт, к материку. Самый большой из них, Морнингтон, имеет сорок три мили в длину и восемь-десять в ширину. Остальные острова этой группы — Форсайт, Денхэм, Сидней и Валлаби — более мелкие.
Людям моего племени принадлежали Морнингтон, Сидней и Валлаби. Племя делилось на четыре подразделения: западное — балумбанда, северное — джирргу-румбанда, восточное — лелумбанда и южное, к которому отношусь и я — ларумбанда. Моему отцу принадлежала половина острова Сидней, который мы называем Лангу-Нарнджи, и часть острова Морнингтон. Лангу-Нарнджи и Морнингтон соединены песчаной косой, появляющейся во время отлива. Ребятишками мы часто перебегали с одного острова на другой.
Ларумбанда, в свою очередь, делилось на родовые группы, в каждую из которых входило пятнадцать-двадцать человек, которые, в поисках пищи охотились в пределах принадлежащей нам земли. Мы не вели счет времени, а просто жили, радовались каждому времени года, выполняли священные обряды и танцевали, охотились, ловили рыбу, сражались, любили, воспитывали детей и умирали.
Родился я под сенью пальм в Гара-Гара, и меня, естественно, тоже назвали Гара-Гара. Произошло это примерно в 1920 году, но сколько точно мне лет — не знаю. Мне было лет двенадцать, когда мать показала место, где я родился, и сказала, что я появился на свет в сезон созревания пальмовых орехов. Обычно это бывает в сентябре.
Место для роженицы всегда тщательно выбирают: оно должно быть в тени, там, где есть чистый песок и запас веток для костра, чтобы отгонять мух. За будущей матерью обычно ухаживает ее сестра, а если таковой нет, то на помощь приходит женщина племени. С матерью в это время была бабушка Гаранду.
Кожа у новорожденных светло-шоколадного цвета, но через несколько дней она темнеет. До тех пор младенца отцу не показывают. Роженице нельзя появляться даже перед собственным отцом, пока не пройдет месяца после родов. Затем она сойдет к морю, искупается сама, вымоет новорожденного и только после этого, очищенная, приходит с ребенком к своему отцу. Тот, преисполненный гордости за дочь и новорожденного, немножко всплакнет, глядя на ребенка.
Большинство людей нашего племени до сих пор следует этому обычаю. У нас с женой шестеро детей, и всякий раз ей приходилось ждать прежде, чем она могла показать ребенка своему отцу.
