Но… «горе тем душам, которые скрывают истину!» – гласит Приговор VII Вселенского Собора, который именно сейчас может быть приведен в исполнение.
У зла нет Отечества: весь грешный земной мир – его владение. И если кто-то тешит себя надеждой, что его всеразрушающую энергию можно саккумулировать только на своего противника, то – горе и еще раз горе им! И нам!
Разве ни о чем не говорит тот факт, что сразу же после прибытия Горбачева в Китай разразилось кровавое побоище на площади Тяньаньмэнь?
Разве не после его целований с лидерами бывших соцстран они все или убиты, как Чаушеску с женой, или умерли?
Разве не в момент очередного посещения Горбачева США в Лос-Анджелесе взорвались темные страсти, оставив после себя варварские разрушения и многочисленные человеческие жертвы?
Разве… Разве не строился ударными темпами, правда в сокрытии от народа, одновременно с саркофагом для четвертого блока ЧАЭС, – горбачевский форосский замок, чтобы через 5 лет, после апреля 1986 года, в августе 1991-го, олицетворить… собой новый, общественно-политический чернобыль и с опаснейшими «выбросами» для всей цивилизации?
Разве…
Разве…
Многие многоточия после этого «разве» уже заполнены. И я просто экономлю бумагу. Но ведь нет гарантии, что заполнены полностью, что продолжения не будет…
Не зловещим ли предзнаменованием одновременно прозвучали послеавгустовские слова Горбачева о необходимости спасения СССР от сепаратистов и форосского замка, форосского символа, знака беды – от… Кравчука?
Или слова о его же, горбачевском, возвращенческом «голлизме»?
* * *
Но пока – не о предзнаменованиях. О том, что уже случилось…
Особенно тяжкие испытания пали, помимо Союза, на Индию. Несчастья ее усугубляются ее же… благородством и глубинной тягой к нам. Подсознательное тяготение к нам материализовалось в деятельности отца нации Ганди, по традиции передалось Джавахарлалу Неру, а от него – дочери Индире Ганди и сыну ее.
Обладающие ясновидением и провидническим гением, индийцы не могли не почувствовать что-то настораживающее в самой фигуре Горбачева. Но врожденное благородство и традиции не позволили им – хотя бы во имя анализа событий – несколько «охладить» пыл. Даже после убийства Индиры Ганди, которое стало мрачным предостережением Неба, даже после этого Индия с распростертыми объятиями встретила его.
Что последовало за этим, мир знает. Но, повидавший виды, переживший не одно злодеяние, даже этот яростный мир содрогнулся: такого страшного, такого изуверства, подобного убийству Раджива Ганди, он еще не видел!
