Вика села. Положила перед собой лист бумаги, задумалась. «Дорогой Илья, нам надо поговорить…» Дальше никак. Слова не подбирались, получалась дурь и казёнщина. Вика погрузилась в размышления, думы уносили её по неизвестному адресу: где сейчас живёт её муж с любовницей? Может, они сняли квартиру? Или на даче у подруги? Сейчас это модно до банальности — жить на даче у подруги. Сидят у камина, гуляют по зимнему лесу, подсыпают пшено в кормушки птичкам. Милуются… Это невыносимо. Вика в который раз заварила себе кофе. Письмо осталось недописанным, вернее, почти не начатым.
Вечером служба. Взяла детей. Никто не иронизировал, не злился, не занудствовал. Дети всю службу просидели в библиотеке, рисовали, а сама Вика стояла и думала об Илье. Как ей вернуть мужа в семью? Как победить злую разлучницу? Вопросы, вопросы, до отчаянья, до головокружения, до паники. Время идёт, Илья не объявляется. Письмо не пишется. Звонить. Хватит ждать. Но что я ему скажу? Надо подготовиться, продумать, как стихотворение выучить. Я дам ему понять, что, конечно, не простила, но если он сам повинится… Нет, это шантаж. Илья умный и любую неискренность сечёт на корню. Надо по-другому. У нас дети, им нужен отец. Гриша и Анечка плачут, ждут папу. Неправда, опять неправда. Дети спокойны и папу не вспоминают, привыкли к его командировкам. Может быть, поговорить с этой… Сказать, что она делает несчастными детей, разорила семейный очаг, где царил покой. Какой покой, Вика? Разве ты была спокойна в своём семейном очаге? Ну и пусть, между супругами всякое бывает, что ж теперь, бежать от трудностей к первой встречной? Да и сможет ли Вика поговорить с разлучницей без эмоций? «Сможешь, Вика?» — «Не смогу».
Звонок. Он! Ждала ведь, а растерялась.
— Мне надо зайти. С детьми повидаться. Вещи забрать кое-какие. Тебе когда удобно?
И опять задохнулась Вика от гнева, и опять растеряла все слова, и опять её жизнь сузилась до чёрной точки под сердцем, она знает — это место называется душа. Больно, очень больно. Зайти — это не вернуться, повидаться с детьми — это не вернуться, взять вещи — это не вернуться.
— Мне удобно, чтобы ты исчез из нашей жизни. Убирайся к своей потаскухе! — и бросила трубку.
Больше он не перезвонил. Вика заварила себе кофе. Какую по счёту чашку? Какая разница.
Глава четвёртая
В поисках правды
Даша заболела. Три дня держалась температура, с кем не бывает, но когда и через неделю тридцать восемь, а таблетки не помогают, пришлось обращаться к врачу. Направили на анализы, выписали лекарства и дали больничный. «Потерпите, врач знает, что делает…» — так говорил Илья. Его голос, эдакий снисходительный баритон, от которого потекло, заструилось по жилам знакомое счастливое тепло.
