— Прошу вас, садитесь, — сказала Корделия, указав на кушетку, стоявшую напротив ее стула в темноте. — Меня зовут миссис Дюпон.
— Я понимаю, — произнес иностранец.
Он смотрел на нее, храня молчание.
— Я заинтересован в ваших способностях гипнотизера, — выговорил он наконец.
Корделия ощутила, как у нее начало бешено колотиться сердце. «Неужели инспекторов присылают проверять гипнотизеров?» — испугалась она и порадовалась тому, что комната погружена в полумрак.
— Вы хотите жениться? — спросила она.
Он дал ей странный ответ:
— Я хотел жениться давным-давно.
Он говорил на безупречном английском, но с сильным французским акцентом.
— Я поняла вас.
В ее голосе звучало сомнение. Она была обескуражена происходящим, подумав: «Он совершенно не похож на других моих посетителей». Они сидели в тишине, и беспокойство все больше охватывало Корделию. Рилли, находившаяся в соседней комнате, начала играть на флейте.
— О! — воскликнул он.
Его лицо на мгновение осветилось улыбкой.
— Но как я… Чем я могу быть вам полезной? — наконец нарушила тишину Корделия.
— Скажите, не были ли вы в свое время известны под именем мисс Престон? — поинтересовался иностранец.
Она не могла понять, в качестве кого явился к ней этот человек — инспектора или констебля. А может, это кто-то знакомый из ее театрального прошлого? Сердце Корделии колотилось.
— Да, — тихо вымолвила она.
Пожилой господин лишь кивнул в ответ.
— Так я и думал. Я был знаком с вашей тетушкой Хестер. Именно на ней я и хотел жениться.
От удивления Корделия так быстро поднялась, что концы ее шарфов разлетелись в разные стороны. Она медленно подошла к нему и села на кушетку рядом. Ее любимая тетя Хестер никогда ни словом, ни малейшим намеком не обмолвилась о том, что у нее есть поклонник. Все ухажеры принадлежали только Кити, матери Корделии. Она увидела, что ее гость исполнен достоинства и производит впечатление доброго человека.
— Вы просили тетю Хестер выйти за вас замуж? — вымолвила она.
— Да, именно так.
— И?..
— Она ответила: «Спасибо».
Корделия вдруг ощутила, как ее глаза наполняются слезами. «А я-то думала, что у нее никого не было».
— Она сказала, — мягко добавил он, — что не может оставить свою семью.
— Мою мать и меня?
— Да, вы были тогда еще крошкой.
И вдруг Корделию озарило.
— Так это вы тот иностранный джентльмен, который лечил ей ногу, когда она так мучилась от боли? И позже именно вы взялись обучить ее и преподали основы гипноза?
— Да…
— Мистер… Месье… О, простите меня, я даже не знаю вашего имени.
