— И что ты решила делать с кобылой, снова выводить ее на скачки?
— О нет, — ответила София. — У нее будут замечательные жеребята; я думаю, сегодняшний день всех в этом убедил.
— Знаешь, что поразило меня сегодня? Количество джентльменов из армии и флота, люди, подобные твоему отцу, приехали посмотреть на скачки английских лошадей на английской земле в… Я хотел сказать — в последний раз. Как отвратительно с моей стороны! Я имею в виду, пока долг не позвал их. Это был необычайный день. Будем надеяться, что мы доживем до его повторения.
София посмотрела на него с тревогой, которую он предвидел.
— Кузен, — сказала она, — что ты хочешь мне сказать?
Себастьян улыбнулся.
— Прости, что я завел этот разговор в такой момент. Я не смог сдержаться. — Голос его звучал сбивчиво, когда он продолжил: — Вскоре я отправляюсь в Лондон, и не надеюсь вернуться обратно в течение некоторого времени. Я попросил назначение в Бельгию.
— Нет, — сказала она.
— Прости меня, — повторил он. — Ты слышишь это первая. Больше никто не знает.
Рядом возникло движение, и прежде чем он мог действительно оценить ее реакцию на эту новость, она повернула голову. Выражение ее лица полностью изменилось — она выглядела пойманной в ловушку и обрадованной одновременно.
Человеком на другом конце стола был Десерней.
Для Себастьяна это был очень насыщенный момент. Он только что сказал женщине своей мечты, что собирается сражаться за короля и отечество. На расстоянии двух шагов от них находился изгой, который прокладывал себе путь в избранное общество друзей и членов семьи этой женщины.
Себастьян вложил в свой взгляд всю холодную сталь, которую скопил с той самой первой их встречи в брайтонском лагере, француз же вздернул подбородок.
Но произошло нечто, заставившее прервать их этот молчаливый поединок.
В шатер вбежал Митчелл, он остановился, когда увидел леди Гамильтон и выпалил:
— Прошу прощения, миледи, но ради всего святого, пойдемте скорее! Мистер Гарри… Он проскользнул в стойло к этому огромному жеребцу, и мы никак не можем вытащить его оттуда.
София вскрикнула и, обежав вокруг стола, направилась к выходу. Себастьян последовал за ней. Митчелл перевел взгляд с полковника на Десернея.
— Мальчик такой бесстрашный. Он думает, что любая лошадь ему друг.
София уже преодолела половину шатра, когда Себастьян повернулся и заявил Десернею в лицо четким убийственным голосом:
— Это ваших рук дело, месье. Вы вложили понятия в голову этого ребенка, что…
