Дебен никогда прежде не удостаивал вниманием эту ярмарку невест, и, сделай он это сейчас, все немедленно разгадали бы его намерение. Люди и без того начали перешептываться о его внезапно пробудившемся интересе к дебютанткам. Начни он ухаживать за мисс Гибсон, все вокруг, кроме нее самой, немедленно догадаются, что он положил на нее глаз. Это обеспечит се защитой, которую он не смог бы ей предложить иным способом. И хотя его обращение с ней с этого момента станет совершенно безжалостным, он проследит, чтобы никому и в голову не пришло косо на нее посмотреть.
Она станет его женой, его графиней. Нужно, чтобы окружающие это поняли и отнеслись к ней с должным уважением.
— Если люди заподозрят, что именно вы должны стать следующей графиней Дебен, они из кожи вон станут лезть, чтобы завоевать вашу благосклонность, — произнес он.
Генриетта отреагировала типично для себя. Вместо того чтобы обратить внимание на титул, о котором он упомянул в разговоре, она сказала, наморщив нос:
— «Алмак»? Но это же нелепо.
— Нелепо? — эхом повторил Дебен.
Интересно, отчего это она считает появление в «Алмаке» нелепым? Неужели ее мало волнует поверхностный глянец высшего света, в котором вращается он, и она намерена отвергнуть величайшую для девушки с ограниченными связями честь?
Дебен подумал о том, что пройдет очень, очень много времени, прежде чем он почувствует, как мисс Гибсон начала его утомлять. Она не похожа ни на одну женщину, которую он когда-либо знал. Всякий раз, задумываясь, будто уже постиг ее сущность, он сталкивался с очередным сюрпризом, правда, приятным.
Мисс Гибсон была подобна его любимому времени года, когда лето идет на убыль, а до зимы, сковывающей землю ледяными объятиями, еще далеко и невозможно сразу определить, будет ли день теплым, как в июне, или туманным, или холодным от внезапно налетевшей бури. Когда холмы в последний раз полыхают яркими красками, будто каждое дерево впитало в себя все закаты и рассветы, озарявшие летние небеса, чтобы потом гордо выставить их на всеобщее обозрение в знак протеста против надвигающегося периода зимнего сна.
— Что в моих словах нелепого? Вы, вероятно, считаете, что я не в состоянии добыть вам приглашение? Не надейтесь. Мне известны некие сведения, за которые леди Джерси многое готова отдать.
— Дело не в этом, — нетерпеливо отозвалась Генриетта. — Мне дела нет до того, сколько человек добудут мне приглашение в «Алмак», все равно я туда не пойду, и точка.
