Вечер был душный и влажный. На душе у Петра Егоровича, несмотря на успешно разработанную операцию, было почему-то тревожно. Опять вспомнился говорящий шарик, бесполезно позвякивающий в соуснике вместе с посудой, когда мимо проезжал трамвай.
Марии Николаевны в квартире не было, она ушла за продуктами в магазин, и Петр Егорович вдруг решился. Он воровато, как будто и не у себя дома, подошел к серванту, вытащил соусник и заглянул в него. На дне лежал черно-зеленый шарик.
Петр Егорович не знал еще, о чем его спросить. В голове смутно мелькали обрывки мыслей о зяте с «Жигулями», пустых бутылках и прочей неопределенной дряни. Он взял шарик, осторожно зажав его между большим и указательным пальцами.
Шарик включился сразу же, как будто только и ждал этого момента.
— Не ездил бы ты завтра сдавать бутылки, — сказал он загадочно. — Понапрасну время потеряешь.
— То есть как? — глупо спросил застигнутый врасплох Петр Егорович.
— Не ездил бы, не ездил бы, не ездил…
Внутри шарика, казалось, что-то заклинило.
Петр Егорович, так и не спросив его больше ни о чем, с отвращением сунул соусник обратно в сервант и сел смотреть телевизор. Но вечер все равно был испорчен.
На другой день выяснилось, что предостережение оказалось не напрасным. У Петра Егоровича нехорошо засосало под ложечкой еще только он увидел обитую толстым железом дверь приемного пункта, на которой было вывешено коряво написанное объявление — «Учет».
— Как же так, учет, — бормотнул Петр Егорович, виновато взглянув на зятя. — Я же договаривался.
Ему очень хотелось сказать: «Разворачивай, милый, и давай отсюда», но вместо этого он на негнущихся ногах подошел к металлической двери и тихонько постучал.
Дверь открыли сразу же, как будто только и ждали этого тихого стука.
— Вам кого, гражданин? — высунулся из-за двери уверенный молодой человек в штатском.
— Мне? — переспросил растерявшийся Петр Егорович. — Это… мне… бутылки сдать.
— Вы же видите — «Учет». А может, вам Амир нужен? — молодой человек пристально посмотрел Петру Егоровичу прямо в глаза. — Может, вы насчет чего договаривались?
— Не договаривался я! — крикнул Петр Егорович и почти побежал назад к машине, чувствуя на своем затылке колючий взгляд.
Он плюхнулся на сиденье и коротко скомандовал зятю:
— Гони!
Зять послушно рванул машину с места и только уже на улице, в потоке других автомобилей, спросил:
— А что, собственно говоря, случилось? Может, в другом месте сдадим.
— Нет, домой, домой, — приговаривал Петр Егорович, вращая подъемник стекла, словно пытаясь отгородиться от всего, что оставалось вне кабины. — Домой!
