Тисса горит | страница 42
Долговязому артиллеристу первому надоедает эта немая сцена.
— Пора бы и начать, — говорит он, толкнув локтем в бок нашего спутника, стоящего попрежнему с поднятым воротником, но уже без шляпы.
— Да, да… — еле слышно бормочет тот и делает шаг вперед.
— Ваше превосходительство, — обращается он к генералу, — нас направил к вам Национальный совет…
— Знаю, — прерывает его генерал. — Но я присягал вождю армии, его величеству императору и королю…
— Ваше превосходительство, Национальный совет желает…
— Я присягал в верности верховному вождю армии, — повторяет генерал уже несколько окрепшим голосом, — и не могу нарушить присягу, не могу стать на вашу сторону. Я ваш пленник.
— Но, ваше превосходительство…
— Я ваш пленник! — выкрикивает генерал.
Штатский с поднятым воротником оборачивается к нам. На лице у него написана полная растерянность; он разводит руками, показывая, что не знает, как ему быть. Он вопросительно смотрит на капрала, точно ожидая от него совета, но прежде чем капрал успевает рот открыть, длинноносый артиллерист оказывается возле генерала.
— Генерал, вы — пленник революции, — говорит он, кладя ему руку на плечо.
В этот миг от брошенного с улицы камня вдребезги разлетается окно. Обер-лейтенант, подхватив генерала под руку, увлекает его в прихожую. Артиллерист подхватывает его с другой стороны; генерал что-то мямлит, но так невнятно, что слов разобрать нельзя.
— Я остаюсь здесь, — заявляет капрал, — и впредь до дальнейших распоряжений принимаю на себя обязанности коменданта. А вы, — обращается он к артиллеристу, — отведите арестованных в Национальный совет.
— Слушаюсь, товарищ, — отзывается артиллерист.
Стоящий у дверей караульный отставляет винтовку к стене, срывает с фуражки кокарду и, швырнув на пол, принимается ожесточенно топтать ее.
Мы опустились по той же лестнице, но, обогнув двор, вышли к задним воротам. Поджидая генеральский автомобиль, мы слонялись по двору. Обер-лейтенант накинул генералу на плечи длинный, доходящий до земли плащ защитного цвета, сам же поднял бархатный воротник шинели и нахлобучил себе на голову солдатскую фуражку.
— В «Асторию», — приказал артиллерист шоферу.
По пути в «Асторию» мы раз десять останавливались, да и вообще автомобиль подвигался вперед со скоростью пешехода. Наконец, после долгой езды мы выбрались из ликующей толпы, заполнявшей улицу Людвига Кошута, и вошли в задний подъезд гостиницы «Астория». Вход сюда попрежнему никем не охранялся, никто не спросил, нас, откуда мы и куда направляемся, и мы могли беспрепятственно проникнуть в штаб-квартиру Национального совета. Генерал и обер-лейтенант молча поднялись по лестнице; наш товарищ в штатском обрел дар речи только тогда, когда мы были у самой цели.
