— Потише, — успокаивал штатский дядю Кечкеша, который кричал так, словно желал, чтобы его каждый солдат в стране услышал.
Мимо нас промчался автомобиль с офицерами.
— Если шопотом говорить, кто же нас тогда бояться станет! — начал было дядя Кечкеш, но остальных слов я не разобрал, потому что мы снова вышли на главную улицу.
— Да здравствуют солдаты! Да здравствует мир!
— Надо пробраться на ту сторону, — крикнул мне прямо в ухо капрал.
Задача была не из легких, и прошло не мало времени, пока мы протолкались сквозь толпу. Один солдат затерялся в ней; к воротам городской комендатуры нам удалось добраться всемером, не считая штатского.
Ворота на запоре. Капрал стучит в них прикладом.
— Отворяй!
— Пароль? — отзывается кто-то изнутри.
— Именем Национального совета! Откройте!
В несколько секунд вокруг нас собирается густая толпа. Сзади теснят нас к воротам с такой силой, что мы еле можем шевельнуться. Внутри все тихо, не чувствуется никакого движения. Внезапно распахиваются обе половинки, и мы оказываемся лицом к лицу со взводом босняков под командой молодого офицера.
Прямо над нашими головами два ярких дуговых фонаря — все освещено, как днем. Я на мгновение оборачиваюсь: в первых рядах — прилично одетые горожане, студенты, женщины, несколько солдат. Они пытаются податься назад, но толпа напирает на них и теснит их вперед. Передние ряды молчат, лишь какая-то женщина испускает испуганные крики; сзади же доносится исступленный рев. Кто-то с флагом, украшенным цветами, старается проложить себе дорогу к воротам.
Босняки держат винтовки наперевес, но вид у них теперь не такой спокойный и решительный, как в первую минуту. Впереди, неподвижный и бледный, стоит офицер.
— Нам нужен комендант города, — кричит наш капрал, обращаясь к офицеру.
Тот не слышит. Со двора подбегает фельдфебель и, наклонясь к самому уху офицера, что-то докладывает ему.
— Мира! — оглушительно, подобно орудийному залпу, раздается у самых ворот.
В ту же минуту задние ряды резко толкают нас вперед, и товарищ с поднятым воротником падает прямо под ноги боснякам, я падаю на него, а на меня валится капрал. По команде офицера ворота захлопываются за нами.
Мы вскакиваем на ноги… Кроме нас троих толпа, оказывается, втолкнула во двор и длинного артиллериста, который первым берет слово.
— Мы — представители Национального совета, — обращается он к офицеру.
Вслед за ним и человек в штатском набирается решимости.
— Мы — уполномоченные Национального совета, — начинает он, снимая шляпу. — Нам хотелось бы переговорить с его превосходительством комендантом города.
