— Слушай! — велел он и продекламировал:
Пусть ни один сперматозоид
Иллюзий попусту не строит,
Поскольку весь наш коллектив
Попал в один презерватив…
Когда я разогнулся и снова смог дышать, то спросил: кто это?
И Леня ответил:
— Борис Заходер.
…прозаик Михаил Попов сформулировал в те годы: «Берия разоблачен окончательно, но рифма должна оставаться точной!».
Александр Гольц, работая в те годы в «Красной звезде», придумал заголовок, подходивший к любому материалу этой славной газеты: «Их планам не сбыться!».
Но военное руководство газеты в его помощи не нуждалось: вивисекция русского языка происходила там ежедневно. Однажды на партсобрании — в целях повышения улучшения доходчивости изложения — было решено «собрать круг ограниченных людей»…
…тоже не отставала!
Отец любил цитировать отчет о пуске электростанции, обнаруженный им в газете «Труд»: «оператор повернул рубильник, и ток медленно побежал по проводам…».
Однажды на встречу с молодыми литераторами пришел большой литературный начальник Феликс Кузнецов. Типа перестройка!
Боясь спугнуть свое счастье, творческая молодежь осторожно покатила бочку на унылую реальность. На невозможность пробиться к читателю, на рабскую зависимость от цензуры…
Феликс Феодосьевич с полчаса брезгливо терпел эти ламентации, а потом сказал:
— Вот я слушаю вас и вот о чем думаю… Сегодня — годовщина битвы под Москвой! Сорок пять лет назад мы с поэтом Сергеем Викуловым, с винтовками-трехлинейками в руках, лежали в окопах, защищая столицу… Мы защищали Родину, защищали вас. А вы — все только о себе да о себе… Подумайте о Родине!
И ушел.
Много раз с тех пор я наблюдал, как парализует державное хамство. Встанет эдакий кадавр, на котором клейма негде ставить, заговорит от имени Родины, отхлещет тебя прилюдно по щекам от имени ветеранов войны, — и ты, внук погибшего на той войне, будешь сидеть, отводя глаза и глотая слова…
Ни с какой трехлинейкой ни в каких окопах этот тип, разумеется, отродясь не лежал. В сорок первом ему было десять лет.
А еще из того собрания мне запомнилась реплика Вячеслава Пьецуха.
— Мне сорок два года, — сказал он, — я уже с тревогой смотрю в сторону кладбища, а все «молодой писатель»…
В конце восьмидесятых в пансионате «Березки» проходило Совещание (именно так — с прописной буквы) молодых советских писателей. Я там был, мед-пиво пил.
