Он сказал, что все это покупает.
При этих словах г-н Кронин обвел пальцем пространство нашей студии — со всем реквизитом, студийцами и самим Табаковым.
Засим г-н Кронин конкретизировал предложение: переезд в Америку, год на Бродвее, тур по Европе… А на дворе стоял восьмидесятый год: «афган», бойкот Московской Олимпиады и советские ВВС уже готовятся сбивать корейские авиалайнеры…
Олег Табаков, человек, значительно менее оторванный от этих реалий, мягко заметил бродвейскому мечтателю, что предвидит сложности с выездом такого количества советских студентов на ПМЖ в Соединенные Штаты Америки…
Хьюм ответил:
— Никаких сложностей. С Госдепом я договорюсь!
Госдепартамент США, три ха-ха. Этот марсианин не знал, что такое «выездная комиссия»… Олег Табаков, как мог, ознакомил коллегу с обстановкой на шарике. Опечаленный политинформацией американец спросил, не может ли он сделать нам какой-нибудь подарок.
Табаков честно ответил: может.
Через несколько месяцев Олега Павловича пригласили в американское посольство и передали презент от г-на Кронина: роскошный звукооператорский пульт. Этот царский подарок служил студии многие годы.
Спустя почти двадцать лет Джессика получила «Оскара» за главную женскую роль в фильме «Шофер мисс Дейзи». Ей было уже за восемьдесят. Весть о ее смерти и смерти Хьюма (он умер совсем недавно, глубоким стариком) неожиданно сильно опечалила меня.
Хорошим людям жизнь к лицу…
Вместо года на Бродвее советская власть разрешила нам двухнедельные гастроли в Венгрии — низкий ей поклон!
В последних числах мая 1980 года я шагал по Будапешту — свободный, как перышко в небе. Мне нравился Будапешт, но еще больше нравилась нежданная свобода. Я брел, куда глаза глядят, и набрел на лавочку, в витрине которой штабелями лежали джинсы. Не сваренный в кастрюле подольский «самострок», а натуральный американский «левайс»!
Ровесники поймут мои чувства без лишних слов, а молодежи все равно не объяснить. Джинсы!
Я судорожно захлопал себя по карманам — все мои хилые форинты остались в гостинице. Сердце екнуло, но интеллект работал, как часы. Я подошел к ближайшему углу и записал название улицы. Я вернулся к джинсам и записал номер дома. Я идентифицировал место на карте — и рванул в отель.
Выбегая оттуда уже с форинтами в кармане, я столкнулся в дверях с Катариной, нашей переводчицей и гидом.
— О, Виктор! — обрадовалась она. — Как хорошо, что вы тут! Мы идем музеум: Эль Греко, Гойя…
