— Мостик!
Мгновенно один щит повисает на плечах двух воинов, стоящих ближе всего ко мне, я вспрыгиваю на него, словно на помост, миг, и обратно. Достаточно. Тушурцы разбиты, поредевшая, но не слишком сильно цепь фиорийцев дорубает остатки противника. Имперцы так и стоят на месте. И — конники королевства неспешно разворачиваются обратно, бросая своих. Теперь можно особо не дёргаться. Свою задачу я выполнил.
— Перекличка! Доложить потери!
Хотя их быть не должно. Слишком велика выучка, плюс непробиваемые доспехи, плюс внезапность удара и арбалеты… Так и есть. Пара царапин. А накрошили мы… Оставшиеся минут тридцать стоим на месте, в 'черепахе', время от времени хлопают тетивы арбалетов. Это стрелки отстреливают самых неугомонных или глупых. Иногда мы по команде резко перемещаемся на полсотни шагов, ни разу не застывая надолго на одном месте. Это чтобы кое-кто не лупанул по нам из катапульты или баллисты, мол, ошибочка вышла. А наводить неуклюжую махину для выстрела надо минут десять, как минимум. Пока развернёшь, пока закрепишь, пока выверишь прицел. А мы, раз, и уже на другом месте… Всё! Уцелевшие воины короля бегут. Наши азартно преследуют, но враги огрызаются. И правильно — дай возможность противнику ускользнуть, если он знает, что проиграл. Не загоняй в угол, иначе будет биться из последних сил, от отчаяния обречённого… С облегчением вздыхаю. Всё. Конец битвы…
— Десятникам! Собрать болты! Что с потерями?!
…Потерь нет. Имеются ушибы, синяки, царапины. Но ни раненых, ни, тем более, убитых. Правильный строй, выучка, выносливость, отточенная сотнями дней тренировок.
— Назад, к рёсцам!
Грохает барабан, отбивая темп, и 'черепаха' начинает возвращение к так и не вступившим в бой солдатам Рёко. Впрочем, им теперь есть над чем подумать… Зато имперцы жадно устремляются потрошить тела убитых. Стервятники… Иногда до нас доносятся дикие вопли — это издеваются над ранеными. Садистки, безжалостно. Когда такое слышат мои, их лица мрачнеют. Ничего! Зато будете знать, что вас ждёт, если дадите слабину…
К нам подъезжает дель Саур, которого в доспехах я узнаю лишь по рисунку на иссечённом щите. Его латы помяты, залиты кровью. Ранен? Вроде нет… Снимает шлем, тяжело дыша, вытирает мокрый от пота лоб. Волосы так же сырые. А я — даже и не запыхался. И к трансу сегодня не прибегал. Хватило и моей обычной силы… Он с удивлением смотрит на моих солдат, потом переводит усталый взгляд на меня:
— Выше всяких похвал, граф Атти дель Парда…
