Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара | страница 34

Благодаря экономическим успехам страны и новому принципу комплектования войск армия Фридриха Вильгельма стала четвертой по численности в Европе, тогда как по численности населения Пруссия оставалась лишь на тринадцатом месте. В Пруссии жило людей примерно в десять раз меньше, чем во Франции, в то время как под ружьем стояло лишь в два раза меньше.

Формирование такой армии являлось уникальным достижением прусского монарха. Он насколько сроднился с ней, что полагал, видимо, будто и на том свете предстанет перед Господом в мундире. Когда ему сказали, что на аудиенцию к Богу являются наги, а армии на том свете вообще нет, Фридрих Вильгельм чрезвычайно удивился.

Без армии жизнь для него не имела никакого смысла. Однако удивительно то, что со всей своей огромной военной силой Фридрих Вильгельм почти не воевал. Он в основном держал солдат наготове. И перед смертью в 1740 г. наследнику своему король завещал не начинать ни в коем случае несправедливых войн.

Увы, вопрос о том, какие баталии считать справедливыми, а какие — нет, весьма сложен. Фридрих Великий полагал, наверное, что все многочисленные войны, которые он вел со своими соседями, были исключительно справедливыми. Однако итог его деятельности оказался плачевен. После ряда блестящих побед прусская армия надорвалась и потерпела сокрушительное поражение от российских войск в Семилетней войне.

К счастью для проигравших, новый российский царь Петр III заключил с Пруссией мир, и Фридрих сумел сохранить государство, созданное его отцом. Политика меркантилизма была продолжена, хотя к концу XVIII столетия на фоне новых идей, приходящих из Англии, и новых реформ, осуществлявшихся во Франции, она начинала выглядеть явно устаревшей.

В отличие от Франции, которую в 70-х гг. XVIII века пытался реформировать Тюрго, Габсбургская монархия страдала не столько от дирижизма бюрократов, сколько от нерешенности аграрных проблем. Проще говоря — от крепостного права. Решать вопрос ликвидации крепостничества довелось императору Иосифу II. 

Иосиф был сыном Марии Терезии — последней в роду Габсбургов, и герцога Франца Лотарингского. Возможно, именно «свежая кровь», внесенная Лотарингским домом в вырождающийся род австрийских монархов, некоторым образом определила энергичный характер деятельности этого императора-реформатора.

Монархия Марии Терезии была для Иосифа как недостаточно абсолютной, так и недостаточно просвещенной. Император был типичным просвещенным абсолютистом и всеми своими силами стремился укрепить державу, не желая допускать никаких преобразований снизу. Говорят, что в ответ на вопрос о том, как он относится к американской революции, Иосиф заметил: «По профессии я роялист».