Как нам ужиться в доме отца своего…
Старообрядцы перед высылкой на Север. 1929 г.
Ощущение было необычное. Спустя почти сорок лет я снова стоял в правом приделе этой небольшой, по-сельски уютной и опрятной церкви, расположенной невдалеке от центра Астрахани, и всё старался высмотреть, каким образом прихожане крестятся, как складывают два своих перста. Меж тем молился я за души усопших своих близких щепоткой из трёх пальцев и всё ждал,что вот-вот поправят меня строгого вида бородатые мужчины или кто-то из сердобольных женщин, покрытых белоснежными платками. Никто, однако, замечания мне не сделал, хотя на чужака все поглядывали с интересом.
Разумеется, и я никого из них не знал. Сорок три года назад я пришёл сюда, в православную старообрядческую церковь Покрова Пресвятой Богородицы молодым балбесом, чтобы заказать поминальную обедню по своему деду. Донскому казаку, кулаку и соответственно врагу советской власти Ситникову Тимофею Зотовичу, которого в 1929 году сослали вместе с семьёй в Архангельский край, на Cухое озеро, где покойников хоронили в болотную жижу, всякий раз недовольно чавкавшую во время приёма очередной жертвы.
Мои выжили. Дед как представитель тогдашнего креативного класса сначала нашёл возможность отправить с каторги малых детей своих в количестве трёх душ (одна душа принадлежала моей будущей матушке), а затем и сам отбыл со своей супругой в неизвестном для тех, кто хотел всё знать, направлении. Сменил фамилию и затерялся после скитаний в богом забытой Астрахани, вздрагивая до самой своей смерти от каждого стука в окно. По его же собственному выражению, они так и не согрелись от того пронизывающего холода, который напрочь выстудил их тела и души не только в северном поселении[?]
Детей же своих, несмотря ни на что, подняли, выучили, воспитали в строгости старообрядческих традиций. Старший Григорий (Георгий), сын врага Отечества, прошёл две войны, защищая это самое Отечество. Младшая дочь Анастасия окончила в Астрахани медицинский институт и 56 лет проработала костным хирургом. Ей сейчас 91 год, она любит перечитывать Шолохова с Набоковым и спорить со мной о современной политике. Моя матушка Евдокия была в семье средней, хлеб насущный зарабатывала иголкой с ниткой, швеёй слыла отменной, но интересна миру она была, надеюсь, другим: тем, что родила меня. Вот так - скромно и доходчиво.
