Он кивнул:
— Да, таков план!
— План! Нико… У тебя вообще есть какой-то план? План… заставить первого встречного драконария убить тебя?
— Дина! Я ведь не идиот!
Нет! Идиотом он не был. Но он не был и самим собой…
— Кармиан! — вымолвил он. — Я хотел бы поговорить с тобой.
— Говори!
Он покачал головой:
— Не здесь. Поднимайся со мной на палубу. Дина, ты останешься здесь. Понятно?
— Нико, мне нужно…
— Нет! Ты останешься здесь. Обещай мне это!
Он задержал мой взгляд гораздо дольше обычного. Нико так никогда и не смог до конца забыть, то у меня когда-то были глаза Пробуждающей Совесть и порой этот дар возвращался в самые неожиданные моменты. Может, в этом ничего особого не было. Человек, которого долго и основательно допрашивала Пробуждающая Совесть, как однажды моя мать допрашивала Нико… этого так скоро не забудешь.
— Обещай мне это, — повторил он.
Я кивнула:
— Я останусь здесь.
Кармиан стояла, скрестив руки, и наблюдала за нами.
— Ты уверен, что нам не стоит связать ее безопасности ради? — спросила она, и я не поняла, шутила она или нет. Ей же совсем не нравилось караулить меня день напролет. Уж это я хорошо знала.
— Когда Дина дает слово, она держит его. Разве это не так?
— Хорошо, я сдержу слово.
И я вправду его сдержала. Во всяком случае в те пять минут, которые потребовались Нико и Кармиан, чтобы подняться на палубу и начисто забыть обо мне.
Это было не потому, что мне было так легко… ну… посулить… Я ведь знала: слово я не сдержу. С матерью, такой как моя, ты ведь будто воспитан для чего-то другого… Но я говорила самой себе, что это ради самого Нико и просто необходимо. Я знала, что отец мой не колебался бы ни одной секунды.
Они стояли у борта, может, в десяти — двенадцати шагах от открытого люка. Наверху было еще чуточку светло. Там, где сливались море и небо, по-прежнему светился золотистый край солнечного заката. Они беседовали меж собой, или вернее, больше что-то говорил Нико, а Кармиан слушала. Но если мне нужно услышать, что там говорят, стоит подойти поближе.
С флейтой было бы куда легче. Но даже без нее…
«Гляди на волны, — думала я. — Смотри на чайку, что ныряет так круто вниз над гладью темных вод…»
Если кому-то скажут: «Не гляди на меня», то он, само собой, смотрит на этого человека. Отец учил меня, что от такого нечего прятаться. Нельзя заставить людей не глядеть на тебя. Но люди устроены так, что могут видеть только что-нибудь одно зараз, да и то не как следует. Если Кармиан и Нико смотрели на что-либо одно, они не смогут увидеть меня. Так просто, собственно говоря. Флейта действовала на людей, потому что привлекала их внимание, а они сами этого не замечали. Флейта заполняла их голову мыслями и снами, а глаза их не видели то, что хотел скрыть чернокнижник.
