— Так у него натурально глаза квадратные стали, ей-богу. А я как дал из пулеметов, почти в упор. Он только дернуться успел. Всю кабину "мессеру" разворотил. Я его проскочил, а Петрова немец увидал и увернулся, тут еще их первая пара боевым разворотом развернулась – и на нас. Как мой сбитый падал толком и не смотрел. Только когда кинулся к Петрову, увидал, как он уже на снегу валялся, разбитый. Но немцы нам потом дали жару. Втроем как насели, думал, сожрут. Как мы с ним крутились! Я тогда весь БК расстрелял. Минут двадцать нас гоняли. У меня в машине двадцать семь дыр насчитали, в левом баке две сквозные, бронеспинка помята. У Петрова в парашюте пуля застряла и прицел разбили. Отмахались. Как, сам не помню. Когда сели, я из кабины вылезти не мог. А Саше Литвинову тогда в ногу пуля попала, когда из атаки выходил, вот он и ушел. Он сел и сознание потерял. Не знаю, как дотянул, там весь пол кабины был кровью залит. Палыч твой драил. Его перевязали и в госпиталь, а там ступню отрезали. Мы с Вахтангом ездили позавчера проведать. Он серый весь. Злой. Как без ступни летать-то? Врачей материт. Его дальше эвакуировать будут. Отлетался, а жалко, летчик хороший и как политрук неплохой был.
— А я слышал, что без ног летают.
— Да ну? Как ты педали будешь чувствовать? Брехня!
— Да нет же. Я читал, где-то, что у англичан, одному летчику обе ноги оторвало, до войны еще. Так он протезы тáк освоил, что сейчас летает и немцев сбивает. Точно! Фамилию вот не помню, то ли Бардер, то ли Джонсон.
— Ну дела. Надо Сашке будет написать, может тоже… А где читал? Вложили бы вырезку в письмо.
— Да не помню я. Я как головой приложился, хожу и охреневаю.
— Так врачу скажи. Может какие таблетки есть, выпьешь и все как рукой снимет.
— Да ну его, затаскают по госпиталям. Еще, не дай бог, спишут. Нафиг. Вот сейчас начал летать и хорошо, а голова… голова пройдет.
Из низких облаков укрывавших аэродром внезапно вывалился МиГ и начал сходу заходить на посадку.
— Как бы не скапотировал. Вон как развезло.
Однако посадка прошла успешно. МиГ, обдав друзей ветром от винта, зарулил на свое место.
Остальным летчикам надоело, наконец, сидеть в полутьме и они выбрались на свежий воздух. Обсуждали перспективы на текущий день. Нифонтов с Беридзе вяло спорили со старшим лейтенантом Петровым на тему отмены полетов на сегодня, приводя в качестве доказательств примеры из своей практики. Подошел Шубин, послушал обрывок спора, зевнул:
