Правда, от физической нагрузки еда сгорала за пару часов, и казалось, будто и не ел ничего весь день. После учебки он попал в Алтайский край. Сначала приходилось тяжко, потому что москвичей в части было мало, и их не любили. Положительной стороной, однако, было то, что солдат плотно задействовали на сельхозработах. Это означало возможность продавать сахарную свеклу на сторону целыми машинами, вдоволь наедаться, курить нормальные сигареты и пить самогон (который гнали в каждом сельском доме). Правда, самогон делался либо из патоки (с терпким запахом, от которого под конец уже тошнило), либо на меду (от которого быстро пробирал понос), а водка и портвейн были в дефиците.
Через несколько месяцев службы он стал получать письма от матери, вычислившей, где он служит. К этому времени он уже знал, что будет делать. Поэтому, в каждом ответном письме упоминал отчима. Передавал ему привет, извинялся за бестолковость, жалел, что не слушался, что связался с дурной компанией и в результате загремел в армию, искренне надеялся, что отчим позволит ему жить с ними после армии и устроит на работу в свою фирму. Очевидно, отчим был польщен, впрочем, не приписал от себя ни строчки. Это не было удивительно, учитывая, что он, по словам Андрея, был подлым спивающимся хорьком, который жил у матери, потому что оттуда ему удобно ездить до своей фирмочки, а деньги тратил на ремонт родительской квартиры в Дмитрове, на новенькую иномарку, на рестораны. А для него, Андрея, всегда «жидился даже на сто рублей».
Во время месячного увольнения многие солдаты разрывались между тем, чтобы пожить у кого-то из селян в качестве чернорабочего, либо съездить домой. Для него такой выбор не стоял, потому что у него были дела в Москве.
Билет у него был до города Арзамаса Нижегородской области, откуда он добирался до Москвы зайцем на попутных электричках. Сделал он этот маневр для того, чтобы нельзя было отследить его прибытие в Москву и отбытие по паспортным данным в билете дальнего следования.
Приехав в пять утра, он добрался до Тимирязевского парка, под пологом деревьев переоделся в гражданское и наклеил самодельную бороду из пакли. К семи он затаился у мусорных баков перед подъездом и стал ждать, когда мама уйдет на работу. Его отчим любил спать до одиннадцати и ехать в свою фирмочку к обеду. Подождав еще час, чтобы схлынул поток выходящих на работу, Андрей пробрался в подъезд и хотел воспользоваться ключом, но на двери стояли новые замки. Как он думал теперь, это его спасло от уголовного преследования. От следствия не укрылся бы тот факт, что дверь открыли ключом. Ему не оставалось ничего, кроме как ждать, чтобы отчим вышел сам.
