— Ты че, не понял, Витек, тебя Батов к телефону!
— Цугаринов!
Цугаринов… это он… Витька Цугаринов.
— Цугаринов, ты где?
В ки-зде… на верхней полке…
— Цугаринов, бегом… лять… лять… лять… бегом!
Никуда Витька бегом не побежал, Батов свой уазик подослал… Десять минут кайфа — ветер-ветер-ветер, а на спидометре — семьдесят километров в час!
В вагоне у Батова были прапор Леша Старцев — Витька его боялся и уважал: Леша двумя пальцами позвоночник любому переломит — и лейтенант Грабой. Фамилия, что ли, еврейская, но мужик четкий. Повернуться, отойти-подойти, а так и не скажешь. Леша с Грабоем держали в ногах какого-то духа. Перепуганного, в брезентовых американских ботинках, такие из Пакистана им забрасывают. На башке что-то вроде чулка подвернутого. Бородка редкая, глазки блестят, бегают.
— Цугаринов!
Федоров толстой голой волосатой рукой лупил по накрытому ватманом столу.
— Цугаринов, ребята духа поймали, а дежурный на третьем посту груши околачивает!
Леша прижал афганца к полу.
— Как зовут?
Цугаринов икнул.
Дух побегал глазками и не издал ни звука.
— Он тебя понимает, мать твою, переводчик хренов? — обратился Батов к лейтенанту Долгову.
Дух посмотрел, на Батова и отвернулся.
— Он понимает, зря вы, тыщ маер на Долгова…
Леша Старцев еще ниже прижал духа к полу.
— Ты че подле парка делал? Ты его спроси, че он подле парка делал?
Долгов перевел: «Что ты делал в месте, где стоят русские машины»?
Ему стало так смешно, что он чуть не прыснул: на фарси «машины» так и будут «машины»…
— Слышь, Долгов, а он не таджик?
— Не, тыщ маер, он пуштун, я их по ноздрям узнаю! — Леша задорно посмотрел на Витьку и вдруг подмигнул.
— Так он по-таджикски-то и не понимает у тебя!
— Не, тыщ маер, у них все пуштуны по-таджикски понимают…
— Ты ведь партизан? — спросил Леша, еще ниже прижимая духа к полу.
— Цугаринов, я тебе сейчас вот как дежурному по батальону прикажу этого духа зарыть, ты понял?
Батов совсем озверел…
— Цугаринов, где твое оружие?
Витька полез в карман, нащупал «макар», он был на месте — тепленький, тяжеленький.
— Так, если он у нас не заговорит… Тыщ маер, давайте его как положено — сдадим в дивизию — три минуты на машине.
— А через минуту у меня, может, в парке фугас взорвется!
— Ах ты, зараза, — Батов выпростал из кобуры «стечкина» и с размаху…
Дух в страхе закрыл глаза и голову вжал в плечи… Хрустнула какая-то косточка на лице, и из рваной раны на пол густо закапала черная кровь…
Ну, теперь началось… Витьку заколотило колотуном. Он понял, что запахло трупом. Первая кровь пьянит акул. Пьянит до потери рассудка. Поезд покатился — не остановишь. Москва — Воронеж, хрен догонишь.
