— Я и Юлий Цезарь, я и Аттила, я и Карл Великий, и Иван Грозный в одном лице, — отвечал Ходжахмет.
— Но почему не Батый и не Мусса ибн Нусайра? Батый, человек с Востока, дошел до Германии, а предводитель арабского мира Мусса ибн Нусайра взял Севилью, Кордову, Малагу и Сарагосу! Или почему ты не султан Мехмед Фатих Завоеватель, что взял у европейцев Константинополь и сделал Турцию европейской страной? В тебе очень много голоса крови, Ходжахмет, — говорил Алжирец, — и этот зов крови может сильно помешать тебе.
Алжирцу не нравилась Катя Мельникова.
Но он был тайно влюблен в ее служанку Лидию.
Алжирцу очень нравилось наблюдать, как та занимается гимнастикой, растягивая свое прекрасно тренированное тельце в продольных и поперечных шпагатах.
Но взять в жены служанку?
Это было бы слишком!
А взять Лиду в наложницы?
Катя бы сразу тогда нажаловалась Ходжахмету и не отдала бы…
Ах, во всем виноват этот Зигмунд Фрейд!
* * *
Лидия была теперь главной ответственной служанкой.
Она и ее дочка все время присутствовали при всех процедурах их госпожи и выносили к госпоже младенца, дабы Катя покормила Сашу-Сеида и поиграла с ним. А потом она снова отдавала маленького на попечение Лиды.
У Лиды ведь уже был материнский опыт!
Сейчас маленький спал в своей комнате под присмотром Милы и Ирочки, а Катя с Лидой лежали под пальмами на краю мраморного бассейна с морской водой и пили зеленый чай с жасмином.
— Слушай, Катя, а ко мне, как мне кажется, неравнодушен наш главный по охране, — сказала Лида.
— И что? — спросила Катя, отламывая кусочек пахлавы.
— А то, что они меня круглые сутки на камеру снимают, — недовольно фыркнула Лида. — Ни на секунду не могу расслабиться, ни раздеться, ни заголиться, как только начну гнуться или на растяжки садиться, сразу моторчики в камерах пищать начинают, он все на пленку снимает, а потом, наверное, мастурбирует, что ли?
— Ну ты уж скажешь!
— А что? А что я еще подумать могу? Ты Ходжахмету пожалуйся, пусть он этому Алжирцу по загривку надает! А то он и тебя примется снимать!
— Ну уж!
— А то! С него станется.
Помолчали.
Катя снова задумалась, вспоминая своего Сашу Мельникова.
А Саша Мельников был рядом.
Буквально за четырьмя или пятью стенами, в каких-нибудь пятидесяти метрах от своей жены.
Но не знал об этом.
И она не знала.
* * *
Сашу привели к Заир-паше на собеседование.
Огромная комната начальника научного департамента была заставлена самыми удивительными предметами.
Здесь были и мраморная Ника Самофракийская, и Венера Милосская, и Аполлон Бельведерский, десятки мраморных и алебастровых ваз, древние механизмы, часы, золотые статуэтки, включая натурального Оскара, и иные артефакты, происхождение и назначение которых Саша определить сразу не взялся бы.
