Саша внутренне разрывался.
С одной стороны, по инструкции, в случае подобного катаклизма он должен был немедленно связаться с полковником Цугариновым из Резервной ставки.
Но Катюша!
Разве мог он оставить Катюшу там, в дачном поселке, одну-одинешеньку, да еще и беременную?
Ведь она-то его не оставила одного, когда после ранения в Чечне он лежал в госпитале в Ростове.
Тогда…
Саша вдруг отчетливо вспомнил, как он проснулся однажды в палате. У его кровати сидела она.
— Другие ребята кричат во сне, а ты поешь… — с самой милой детской улыбкой своей сказала Катюша, ловко протирая сгиб его руки ваткой со спиртом. — . Видно, на поправку идешь, скоро к себе в Москву поедешь, — сказала она и снова улыбнулась ласково и по-детски, как, наверное, улыбалась бы ему младшая сестра, кабы ее Бог дал.
Но не было у Мельникова младшей сестры.
Один раз Мельников спал… Катюша поставила ему капельницу, потом сделала укол, и он спал… И Катюша, уже сменившись с суточного дежурства, не ушла домой, а сидела подле него, и пока он спал, она читала ему сказку.
Про маленького дельфиненка, которого звали Фи.
— Что ты делаешь? — спросила Катюшу старшая медсестра. — Домой иди!
— Нет, — ответила Катюша, — не пойду, майор-психолог сказал, что ему надо детские книжки читать, тогда у него психологический шок пройдет после ранения…
И Катюша не уходила. Ждала, пока Мельников проснется.
Так вот…
Разве мог он бросить свою Катюшу теперь?
Разве мог?
А по инструкции настало время связываться с полковником Цугариновым.
По инструкции…
Но разве может инструкция предусмотреть все?
Включая эту сердечную боль. Боль за беременную Катюшу.
«Сперва Катьку вытащу, а потом на службу заявлюсь», — окончательно решил для себя Саша Мельников.
Майор Александр Мельников.
Спецагент одной из самых секретных служб страны.
* * *
Саша уже на второй день смог точно разобраться, что черти были в основном двух групп. Мусульмане и китайцы. Причем между собой черти не воевали. У них между собой даже велся некоторого рода бизнес. Они активно менялись группами рабов, устраивали рынки и торжища.
Саше как опытному в свое время армейскому разведчику интуиция подсказала — самому прикинутся как бы ихним… Это-то пока и спасало его до поры, именно поэтому на вторые сутки апокалипсиса и удавалось ему не только оставаться в живых, но и не быть среди тех, кого, согнав в колонны, словно рабочий скот, гнали теперь на юг — на плантации Ленкорани и Апшерона.
Ах, как пригодились Саше те полста слов, что он умел выговорить по-азербайджански.
