Сашино лицо, несмотря на напутствия Цугаринова, было напряжено…
Расстрельное дело — в час «Ч» не выйти на связь и заняться личными делами.
— Ну что, пропащий! — добродушно крякнул Старцев, обнимая Мельникова. — Родину позади жены поставил?
— Простите, товарищ генерал, — смущенно отводя глаза, сказал Мельников.
— Бог простит, — назидательно заключил Старцев. — Ты, дурачина, в том неправ, что Родину и жену разделил в своей голове, а эти два понятия должны быть для бойца нераздельными, понял?
— Понял, товарищ генерал, — кивнул Саша, сглатывая слюну.
— Ни хрена ты еще не понял, — махнул рукой Старцев, — только в команде ты можешь победить, а ты волком-одиночкой хотел, эх ты!
* * *
Старцев нажал на «пуск», и изображение ожило.
Булыгин-Мостовой выглядел вальяжным, довольным собою умным модником.
Баринов про Булыгина-Мостового как-то сказал: dedicated follower of fashion[4].
Хотя сам Булыгин-Мостовой про Баринова не единожды говорил, что тот — пижон.
Теперь они сидели в студии, как те самые голубки, и, довольные собою, своими умами и мыслями, ворковали.
— Но вернемся к нашим баранам, — сказал с экрана Булыгин-Мостовой, — арабы как представители восточной культуры лишены ощущения времени. В их представлении достойная мужчины деятельность — это торговля или выполнение каких-то менеджментских функций. Работа на производстве для араба постыдна и связана с внутренними страданиями. Мужчина, в их понимании, не должен работать на производстве, он должен руководить, торговать, быть полицейским или военным — то есть представлять власть. И вот из числа тех, кто в первое время был вынужден работать на конвейере, выделился слой менеджеров и своей элиты, которая выполняет природные функции, — руководит и торгует.
— Да, важный момент! — согласился Баринов. — Это означает, что в цивилизации араб только потребитель ее благ, но не производитель, а это значит…
— А это значит, — кивнул Булыгин-Мостовой, — что, завоевав Европу, они не смогут поддержать того райского состояния цивилизации, того Парижа и того Лондона, благами которых они так любят пользоваться.
— Да, — радостно подхватил Баринов, — араб должен только пользоваться. Настоящий мужчина себя работой не утруждает. Работать должна женщина, а он должен быть начальником. И если количественный порог присутствия мусульман в Европе будет перейден, то экономика Европы просто рухнет, потому что с проникновением мусульман в менеджмент начнется коррупция еще хуже, чем в Киргизии, Азербайджане и так далее. Представьте себе, если переселить азербайджанскую элиту в Москву, что будет? Коррупция усилится в десятки раз, и все закончится резней. И рано или поздно Европа превратится в какие-то Марокко или Ливию.
