Наконец встав и приняв горячую ванну, он выпил две бутылки сока, сел за стул, чтобы полистать журналы и просмотреть газеты, как зазвонил телефон.
«Кого это нелегкая?»; Иван не спешил поднимать трубку в надежде, что звонивший посчитает, что никого нет дома. Но аппарат упорствовал, и Румянцов наконец взял трубку. Связь была отличной, и вовсе необязательно было прикладывать трубку к уху, чтобы услышать голос. Он сразу понял, что с ним говорит Рогнеда Павловна.
Выслушав ее тираду и поздравления с праздником, он также пожелал ей всяческих благ в столь праздничный день.
– Зря вы забыли меня. С тех пор прошло ужас как много времени! Могли бы и посетить народную артистку, хотя бы из уважения к ее выдающимся заслугам перед нашей партией и народом. Голос говорившей звучал звонко и мило, и сразу перед взором предстала эта очаровательная женщина.
– Это что, дорогая Рогнеда Павловна, официоз или вы кому-то стремитесь показать вашу лояльность родной партии? Иван знал, что телефоны во всех коттеджах, даже в тех, где он останавливался хоть единожды, всегда тщательно прослушивались.
– Ну что вы, как это я, – внучка и дочь революционеров ленинской когорты – могу думать иначе? А вот звоню я для того, чтобы пригласить вас сегодня на праздничный обед. Приходите к четырем… или, может, за вами прислать авто?
– Нет-нет, – поспешил отказаться Румянцов. – Я признателен вам за приглашение, но знаете, вчера мы с боссом так попраздновали, что, право… Но звонившая была настроена решительно в деле заполучения к себе такого гостя.
– Никаких отговорок! Я жду вас, и все тут! Иначе не только босс на вас рассердится.
– Ну, хорошо, хорошо, сдаюсь. Я буду к четырем.
Он где-то слышал, что любимыми цветами Рогнеды Павловны были орхидеи, и, собравшись через пару часов, Румянцов заехал в цэковскую оранжерею. Помимо разнообразных цветов, выращиваемых в этой элитной оранжерее, здесь в любое время года можно было приобрести свежие тюльпаны из Голландии. Проигнорировав яркие тюльпаны на сочных ножках, каперанг купил огромный букет орхидей. Затем прошел в цэковский спецмагазин, взял набор французского шампанского, несколько бутылок коньяка и подарочный комплект шоколада. В последнюю минуту ему пришла блажь взять еще золотую цепочку тонкой работы швейцарских ювелиров.
Минута в минуту, ровно в 16.00 он вошел в элитную квартиру на улице Горького. Иван сразу понял, что кроме одинокой хозяйки и горничной больше никого нет; «Нехорошо, что с гостями такое напряжение», – подумал про себя Румянцов.
