— Если бы я согласился с тобой, это бы помогло? — он улыбнулся, но глаза переполняла печаль.
Я отвернулась от него, гнев, надежда, желание — все боролось во мне.
— Ты бы мог сказать мне, что чувствуешь.
— Я собирался. Я хотел сказать, когда дал тебе кольцо… но не смог.
Я посмотрела на него. Увидев, что он покраснел, я поняла — все, что он говорил, было правдой.
— Я… — слова не шли. Что еще я могла сказать?
— Все, чего я прошу, это шанс. Или, может быть, начать с нуля, но мне нужно, чтобы ты знала, к чему я веду, — прервал он. — Я знаю, что все против меня. Шей ворвался и изменил твою жизнь. Он спас тебя.
— Я спасла его. И себя.
— Я просто подразумевал, что он был героем все время. Конечно, ты будешь хотеть его. Но у нас есть история, наше прошлое. Не все было плохо.
— Я знаю.
— Ты не можешь утверждать, что когда мы были в доме, одни, часть тебя не хотела остаться.
Я покрепче схватила полотенце, так чтобы не уронить его. Рен был прав. По крайней мере, частично. Меня по-прежнему влечет к нему, к тому, кто был, так очевидно, моей копией. Партнером, с которым, как я думала, должна была провести всю свою жизнь. Я боялась отпустить это прошлое, которое связывало нас воедино. Эта дорога была знакомой. Я знала, какой могла бы быть жизнь с Реном, как я вписываюсь в эту картину, и что я глубоко переживаю за него. Искушение удержать его рядом неуклонно подбивало меня.
— Мы всегда предназначались друг для друга, Калла, — уверенно произнес он, и я задрожала, чувствуя, словно он прочитал мои мысли. — Позволь мне показать тебе, на что это может быть похоже.
Его губы едва коснулись моих. Больше я не могла сопротивляться и позволила пальцам скользнуть по контурам его груди. Он нежно прорычал, запуская руки в мои влажные волосы и целуя меня. Мои пальцы опустились вниз, почти касаясь его живота, и нашли край полотенца, обмотанного вокруг бедер. Он поцеловал еще сильнее, призывая меня.
Дверь ванной распахнулась, и вошел Коннор без рубашки и в пижамных штанах, с полотенцем, висевшим через плечо. Он перестал свистеть, когда увидел Рена с голой спиной и меня, прижатую к стене.
— О Боги! Мои глаза! — Коннор закрыл лицо. — Я не виноват!
— Заткнись, Коннор, — крикнула я, чувствуя одновременно и облегчение, и разочарование.
Я выскользнула из-под Рена, прыгнула к двери раздевалки и бросилась внутрь. Одеваясь в спешке прежде, чем выбежать из ванной, я была подавлена. Когда я почти бежала по коридору мимо с еще сонными глазами Ищеек, направляющихся в горячий душ, я пыталась убедить себя, что не могу слышать смех Коннора.
