Рен остановился; я нахмурилась, глядя на него, а потом поняла, что мы стоим перед моей дверью.
— Вот и твоя комната, — сказал он напряженным голосом.
Я удивилась, как он узнал, где находится моя комната. Он просто уловил оставшийся от меня запах в этом месте, или же он нашел время, чтобы выяснить, где я живу?
— Спать, да? — я избегала его взгляда. — Ну, я устала, так что буду рада последовать приказу Аники.
— Калла, я должен спросить тебя о чем-то.
Мое сердце начало подбираться к горлу. Я заставила себя взглянуть на него.
— Да?
Он уставился на меня пристальным взглядом.
— Позволь мне зайти.
— Что? — мне удалось выдохнуть только это слово.
Зайти куда? В комнату? Чтобы спать со мной? Мои руки начали дрожать.
— Завтра, — пояснил он. — У миссии Аники есть только одна команда, и она сказала мне, что ты поведешь ее, потому что ты единственная кому доверяет Шей.
— О-о! — я рассмеялась, поскольку мой желудок перестало крутить. — Я думаю…
— Что? — он выглядел озадаченным, когда я заколебалась.
Теперь была моя очередь смотреть на него.
— Мне нужно знать, могу ли я тебе доверять.
Он наклонился к моей двери. Я не могла сказать, был ли он обижен или зол. Или оба варианта.
— Ты не доверяешь мне.
— Относительно Шея, — закончила я.
Его челюсти сжались, но он ничего не сказал.
— Шей — Наследник, — я пыталась, чтобы мой голос звучал уверенно. — Он — центральная часть миссии. Если он попадает в беду, я должна быть уверена, что…
Он отошел от двери, впиваясь в меня взглядом.
— Ты думаешь, что я сознательно мог бы позволить навредить Шею? Или мог бы навредить ему сам?
— Ты угрожал ему и раньше, — я едва могла удержаться от крика.
Когда дело дошло до Шея, все мои защитные инстинкты вырвались с яростью.
— Больше раз, чем я могу сосчитать!
— Это другое, Калла, — его голос тоже становился громче, привлекая внимание проходящих мимо зала Ищеек. — Это здесь. Это о нас. На войне другие правила. Я бы никогда.
Он замолчал, стиснул кулаки и глубоко вздохнул.
— Я бы никогда не стал рисковать на поле боя кем-то таким важным, как Наследник, — он выплевывал слова. — Я понимаю, что поставлено на карту.
Я заставила свою вспыльчивость утихнуть, проглатывая ее с горечью. Я знала, что он говорит правду.
— Хорошо. Я тебе верю. Можешь зайти.
Кулаки Рена были все еще сжаты, а вены на руках пульсировали. Я протянула руку, но он отстранился.
— Нет, — он не встретил мой взгляд.
Было такое чувство, словно он ударил меня в живот. Часть меня хотела, чтобы Рен остался. Я бы предпочла сражаться с ним, чем видеть боль потери, написанную на его лице.
