Должна сказать, что этот студент, который казался бунтарем и ниспровергателем во время занятий, затевая долгие споры с преподавателями, не был причастен ни к одному из преступлений, в которых его обвиняли. Во всяком случае, обвинение в принадлежности к компартии было совершенно абсурдным, потому что он был ревностным католиком и либералом и всегда давал понять, что коммунистические идеи ему глубоко враждебны.
В ту самую ночь, когда я впервые очутилась голой на столе, меня били кулаками и ногами, хлестали плеткой с металлическими шариками на концах хвостов, обжигали чем-то вроде горячей крапивы, которую засовывали мне в рот, в задний проход и во влагалище, терзали электрическими разрядами все части тела, включая половые органы, а потом, когда я была близка к обмороку, изнасиловали по очереди трое мужчин.
Будучи уверенной, что этот документ не будет опубликован за моей подписью, чтобы у меня не возникло проблем в будущем, я продолжаю рассказ не потому, что испытываю какое-то наслаждение или удовольствие — на самом деле мне страшно и тошно всякий раз, как я вспоминаю эти события — а потому лишь, что меня просили для надлежащих целей сообщить как можно больше подробностей, особенно о технике и орудиях пыток, применявшихся моими мучителями.
Итак, меня оставили голой на долгое время (на несколько дней, недель или месяцев — не знаю), по нескольку суток не кормили и пытали, как я только что описала. Помню, что насиловали меня всегда не менее двух человек — и не один, не два, а несколько раз. Ежедневно меня тщательно осматривал врач, измеряя мне пульс и давление, и периодически брал у меня на анализ кровь и мочу.
Однажды меня заставши выпить литров десять воды, после чего у меня сильно разболелась голова, началась тошнота, непрекращающаяся рвота, и я упала в обморок. Мне обрезали ногти на руках и ногах до самого мяса, что ежедневно причиняло мне нестерпимые и непрекращающиеся боли, от чего я не могла уснуть, даже когда представлялась такая возможность. (Надо сказать, что обычно мне спать и так не давали — заходили по очереди ко мне в камеру — три квадратных метра и никакой мебели, кроме соломенного тюфяка на полу — и ежеминутно меня расталкивали.) Несколько ночей подряд меня принуждали проводить на ногах, не разрешая ни присесть, ни прислониться к стене, и я заставляла себя повиноваться, потому что меня жестоко избивали всякий раз, когда у меня иссякали силы и я валилась с ног.
