Вскоре, однако, моя судьба стала внушать мне опасения. Когда мне сняли с головы мешок, закрывавший глаза, я поняла, что здание, к которому мы подъехали, похоже на тюрьму: на всех окнах грубые железные решетки, а у ворот люди в форменной одежде, вооруженные крупнокалиберными револьверами и автоматами.
Не знаю, сколько дней и ночей я провела под арестом, почти без пищи и воды, пока не начались допросы, на которых я сначала хранила молчание, помня указания товарищей держаться, пока хватит сил, несмотря на давление, которое может быть оказано допрашивающими.
Излишне говорить, что хотя первые несколько дней я еще держалась, жестокое обращение сломило меня, и поэтому я сказала все, что знала и чего не знала, ибо мне пришлось лгать, выдумывать, выдавать невиновных, родных, друзей и знакомых, а также студентов, однокурсников, преподавателей — в общем, всех, чьи имена упоминались в камере пыток, о ком я должна была сказать, принадлежат они к нашей организации или нет — и предпочтительнее было, чтобы я давала утвердительные ответы, после чего на короткое время меня оставляли в покое.
По просьбе вашей комиссии и будучи уверена, что эти сведения, как мне было обещано, не будут опубликованы в изложенной мною форме, а если и будут, то без подписи, дабы обеспечить мне безопасность, я излагаю следующие факты, представляющие собой чистую правду, после неоднократных просьб и заручившись гарантиями безопасности для себя, ибо я намерена обвинить действующую власть, репутация которой в нашем отечестве чуть ли не безупречна.
В первые дни после ареста я не подвергалась жестокому обращению и могла пожаловаться только на очень плохое питание. В это время я ожидала допросов, на которых будут спрашивать о моих связях с Бразильской коммунистической партией, а также о подрывной деятельности и террористических актах, якобы совершенных Национальным освободительным альянсом.
Не могу не вспомнить, однако, что, доставляя меня к месту допросов, мнимые полицейские, арестовавшие меня, воспользовались моим беспомощным состоянием, чтобы ласкать, если можно так выразиться, мои интимные места, прибегнув к некоторому насилию, что послужило причиной не только моего возмущения, но и нескольких царапин и порезов.
На первом допросе меня спрашивали, как и с каких пор я получала газету «Вос операриа», издаваемую Бразильской коммунистической партией. Я отказывалась отвечать, но, после того как вопрос был повторен несколько раз, созналась, что периодически получала ее по почте. Однако я не отвечала на вопросы о моей принадлежности к Бразильской коммунистической партии, за что получила первый удар в лицо. Тут же мое имя увязали с неким Рафаэлем, грабителем банков, которого подозревали в терроризме и с которым я на самом деле знакома не была.
