Но ничего, у Мессалины была хорошая память, и она пообещала себе, что рано или поздно сведет с презренной Поппеей счеты. Пока же пришлось удовольствоваться мелкой пакостью: перед началом представления эсхиловского «Агамемнона», когда все торопились занять свои места, Порция, пристроившись в толпе за хозяйской соперницей, вытряхнула из коробочки на накидку Поппеи два десятка вшей, и Мессалина с удовольствием наблюдала со своего места, как соседи красавицы, заметив на ее одежде гнусных насекомых, пытались отодвинуться в сторону. Увы, театр был переполнен, поэтому благородным сенаторам приходилось сидеть бок о бок с ничего не понимавшей красавицей, следя не столько за игрой актеров, сколько за расползшимися насекомыми, чтобы те ненароком не перебрались на их столы и тоги.
Узнав о проделке проказницы, суровая Лепида набросилась с упреками на дочь, но в конце концов сама расхохоталась, представив, что стало с Поппеей, когда прекрасная патрицианка обнаружила причину повышенного к себе внимания со стороны соседей. И не надо сердиться за жестокосердие на матрону: излишняя сентиментальность никогда не считалась добродетелью в этом прагматичном городе.
* * *
Наконец, наступил столь желанный для всех горожан, независимо от их пола и возраста, день гладиаторских игр. Утром Мессалина поднялась с постели с тем чувством, какое испытывает центурион перед атакой на сильного врага: когорты построены, легионеры бодры и готовы к бою, но только Фортуна знает, чем может закончиться начавшийся день.
Порция помогла госпоже надеть тунику из тончайшего виссона цвета слоновой кости, по которой умелые руки безвестной вышивальщицы разбросали красные цветы. Поверх нее она задрапировала легкую фиолетовую накидку, великолепно контрастировавшую с белой кожей девушки.
Цирюльник сделал затейливую прическу, вплетя в густые черные волосы золотые нити и слабо мерцающие матовым блеском жемчужины.
Золотом же были украшены шея, пальцы, запястья и щиколотки красавицы. Осталось привести в должный вид лицо. Усевшись в кресло посреди комнаты, Мессалина терпеливо ждала, когда Порция закончит свои труды, а та старалась вовсю: расставив по инкрустированному серебром столику десяток баночек с разными косметическими снадобьями, она ловко управлялась с их содержимым, требуя у помогавших ей рабынь подать то флакон духов, то пудру, то помаду.
По моде того времени она выбелила лицо Мессалины раскрошенным в порошок мелом, затем подвела глаза углем, подчеркнула губы винным осадком, а скулы — охрой. Наконец, посыпав золотым порошком волосы хозяйки, она восхищенно вздохнула, оглядывая свое творение. Возможно, Венера была красивее Мессалины (кто же может соперничать с богами!), но вряд ли хоть одна земная женщина могла составить ей достойную конкуренцию.
