— Да о ком, ларвы тебя забери, ты говоришь? — В императорских глазах мелькнули молнии. Он был готов простить многое, но то, что одна из его племянниц, вместо того чтобы отблагодарить по-женски дядюшку, отдается какому-то проходимцу, было выше его сил. Он хотел и боялся услышать имя неблагодарной твари, опасаясь, что это будет рыжая бестия Агриппина, чьи прелести вызывали у него далеко не родственные чувства.
Мессалина прекрасно понимала, какие мысли бродят у мужа в голове. Но ничего, она еще разберется с Агриппиной, а пока стоит отделаться от ее тылов. В притворном смятении она опустила глаза:
— Это Ливилла.
— Хвала Юпитеру! — непроизвольно вырвалось у Клавдия, но, поймав изумленный взгляд жены, он тут же нашелся: — Я хотел сказать, что я благодарю Юпитера за то, что мы может погасить скандал еще до того, как он выплеснулся за дворцовые стены. Ливилла не умеет ценить то, чем обладает по воле богов? Я научу ее хранить честь семьи! Где Сабин? Пусть возьмет под стражу обоих! И позовите Нарцисса! Надо подготовить указ: за прелюбодеяние Ливилла отправляется в ссылку на Пандатерию, где у нее появится время подумать о предназначении женщины… Ну вот, я уже забыл, зачем тебя звал… У тебя есть ко мне дело?
— Нет-нет, дорогой. Я слишком ценю твое время, чтобы отнимать его по пустякам. Ты не будешь возражать, если я навещу Силия и его супругу? А то получается как-то некрасиво: полгорода было на их свадьбе, а я пропустила такое событие и даже не удосужилась познакомиться с женой нашего дорогого Гая. Досадное упущение, ты не находишь?
— Конечно, сходи к ним в гости. Род Силия древний и заслуживает того, чтобы мы уважительно относились к его представителям. Впрочем, я не слишком доверяю красавчикам. Передай Юнии Силане, чтобы крепче держала своего муженька в руках. Не хотелось бы, чтобы их брак закончился скандалом. Красивая жена — это еще полбеды, а красавец муж — это уже катастрофа. Впрочем, может, у них все обойдется. Гай, кажется, умный парень и не наделает глупостей. Хорошо тебе провести время!
— И тебе того же, дорогой! — С этими словами она покинула супруга, изо всех сил стараясь не показать, что ее больно ранили напутственные слова мужа. Последнее время в ее сердце поселилась тайна: Мессалина была влюблена. Страстно. Безумно. Как любят только раз в жизни, да и то далеко не все.
Гай Силий стал ее наваждением. По ночам, лежа в постели, она металась на скомканных простынях, представляла себя в его объятиях и металась по постели, мечтая почувствовать рядом его тело. Мнестер получил отставку и чуть не угодил в Мамертинскую тюрьму за то, что попытался выяснить, кто такой Гай — имя, которым она звала его в минуты страсти.
