Кай насторожился. Он столкнулся с противником, который парировал удар где-то на грани игры и насмешки, готовый обернуться безобидным, если его будут слушаться и пожелают оценить. Не каждый день случалось, чтобы Кая так спокойно отбрили, и было бы ошибкой демонстрировать сейчас тонкость души и блистать глубокомыслием. Куда более уместными представлялись ему чуть приукрашенные банальности.
Болтая маской, висевшей у него на запястье, он мягко преподнес собеседнице:
— Слова, слова, говорят так и говорят эдак. Важно то, чего в данный миг тебе хочется. При чем тут оружие? Мы совсем не герои. Любовь к оружию — чисто женское свойство. К сожалению, это свойство господствует в мире. Даже адвокаты иногда желают быть крестоносцами сердца. Ужасающее честолюбие.
— Уберите его. Что останется?
Кай решил позондировать чуть глубже и осторожно сказал:
— Зачем убирать! Только ограничить. Воспринимать побуждения как побуждения, а не как законы. Жизнь не такая уж веселая штука. За конфликты надо быть благодарными. А конфликты из-за женщин — самые удобные, самые частые и самые примитивные. Разве можно не заметить, что это просто вариации одного и того же?
— А разве можно было бы вынести бесконечное множество сюжетов? Как бы мы тогда отличали вкус от безвкусицы?..
— Невыносимо и то, и другое, но все же это было бы не так надоедливо.
— Зато более утомительно.
— Более занятно.
— Более пошло.
Они посмотрели друг на друга. У обоих мелькнула одна и та же мысль. Кай высказал ее вслух:
— Сегодня не совсем тот вечер, когда можно долго наслаждаться такими разговорами. Мы немножко неосмотрительно в них втянулись и блуждаем теперь в дебрях. Давайте скрасим себе жизнь и подойдем к тем буфетам! Вернемся к ним кружным путем, чтобы у нас, по крайней мере формально, получился финал.
Они пошли обратно по аллее и завели легкий разговор, оказавшийся приятным, поскольку Кай чувствовал рядом с собой партнера, который уверенно и с пониманием подхватывал намеки и на них отвечал, не нуждаясь в объяснениях. Совершенно непостижимым образом, в большей степени, чем могло быть после длительного знакомства, между ними установилось доверие, и оно повлекло за собой какое-то неясное, даже мечтательное настроение, без страха, что оно вот-вот улетучится.
Играючи летали фразы, иногда минуя одна другую, иногда одна за другой, иногда окольными путями, — они были не чем иным, как ритмикой настроения.
Показался танцевальный павильон. Вокруг него стеной стояла музыка, настолько приглушенная, словно она исходила из затонувшего города. Облако арпеджио, затем колибри-пиццикато и скрипичная мелодия.
