Это зрелище и созерцала Зейнаб, пока Дананир не обратила ее внимание на лодку, в которой, как она полагала, мог ехать лекарь.
— А как он обычно приезжает к нам, по берегу или по реке? — спросила девушка. — Я почему-то думала, что он едет на лошади.
— Из аль-Мадаина сюда есть два пути, — ответила Дананир, — сухопутный и водный.
Глава 10. Неожиданные гости
Они продолжали беседовать, наблюдая из-за занавесей за лодкой, пока та не скрылась за очередным изгибом реки, и они ненадолго забыли про нее. Зейнаб наскучило сидеть на террасе и она собралась уже встать, как вдруг услышала поблизости звук рассекаемой веслами воды и хлопанье паруса; девушка обернулась. С юга к пристани приближалась большая лодка, два гребца уже свертывали парус. В лодке находились две женщины. Одна куталась в старую, полинявшую от времени накидку; накинутое на голову покрывало оставляло открытым лицо, испещренное глубокими морщинами. На второй был черный плащ и покрывало того же цвета, закрывавшее все лицо так, что были видны одни глаза.
Гребцы с поспешностью привязали лодку к кольцу, вмурованному в стену пристани, и перекинули на берег мостки. Женщины встали и, держась друг за друга, сошли по ступенькам на берег. Стоя у подножья лестницы, старуха внимательно осматривалась, словно желала увидеть кого-нибудь, к кому могла обратиться.
— Это и есть Мамунов дворец, тетушка, — сказал один из гребцов.
Дананир тотчас вскочила, подошла к дверям и встала на пороге, пристально глядя на женщин. Зейнаб осталась сидеть, ожидая, что же произойдет дальше.
Очень скоро — очевидно, она узнала прибывших — Дананир сбежала по лестнице вниз и заключила старуху в свои объятия; потом отступила и, низко склонившись, поцеловала ей руку. Поддерживая старую женщину, она повела ее наверх, а девушка последовала за ними. Зейнаб наблюдала эту немую сцену, ожидая, что Дананир вот-вот скажет что-нибудь и она, Зейнаб, поймет, кто эти путешественницы. Но Дананир все так же молча ввела опиравшуюся на посох старуху на террасу и, приблизившись к Зейнаб, тихо сказала:
— Пойдем с нами внутрь, госпожа.
Зейнаб встала. Они прошли через галерею, соединяющую западные ворота с внутренними покоями дворца, и очутились в приемной зале. Отослав всех слуг, Дананир пригласила гостей сесть; женщины, сняв обувь, присели на скамью у стены. Зейнаб тоже уселась на подушку и теперь внимательно их разглядывала.
Старуха сняла с головы покрывало, и ее седые волосы рассыпались по плечам. Девушка тоже приоткрыла лицо — нежно-оливкового оттенка, оно было прекрасно необычной, какой-то неземной красотой; правильные, тонкие черты его говорили о благородном происхождении, а простая бедная одежда только подчеркивала красоту незнакомки. Вместе с тем в облике девушки угадывалась тайная горечь или печаль, но ни черная одежда, ни следы слез на глазах не могли скрыть ее юной свежей прелести. Она вошла в зал потупив взор, словно стремясь спрятать нечто, тревожившее ее душу, но сев, подняла голову и взгляд ее темных глаз оказался глубоким и таинственным. Она посмотрела на восторженно созерцавшую ее Зейнаб, их глаза встретились, и Зейнаб ощутила во взгляде девушки необычайную притягательность, какую ей не доводилось до сих пор испытывать. Гостья была примерно того же возраста, что и Зейнаб, и дочери эмира смутно припомнилось, что она уже видела эту девушку раньше.
