Потом он опять думал о холоде, о том, что его левой руке нехорошо, и, скосив взгляд, увидел в ней хлыст. Зачем-то в его руке оказался хлыст. И он держал его не за рукоять, а за навершие, из которого змеилось кожаное охвостие. И, наверное, было что-то правильное в том, что он так держал хлыст, и если кто-то возьмет плеть из его руки, то он сумеет разбудить его одним ударом или несколькими ударами, но главное – выдернет его из этого холодного омута, куда его закручивает и закручивает уже год за годом или минута за минутой.
Потом стало темно.
Потом двери дома открылись, и из них вышли двое, один из них с факелом. Второй как будто знакомый. Кажется, это была его сломанная игрушка. Человек, прихрамывая, подошел к Игнису, взял из его руки хлыст и отбросил в сторону. Потом обнял его и стоял так. Долго стоял. Пока дождь не смочил и его одежду. А затем рядом с Игнисом вновь оказалась мать и незнакомец в хламиде, а после все смешалось, и уже утром, когда он открыл глаза и увидел, что лежит на привычном ложе, рыдания охватили его. Страшные рыдания, потому что ни слез, ни дыхания у него не было, но рыдания были, и они рвали его на части. И тогда в комнату вошел незнакомец, или он уже был в комнате. Он взял Игниса за руки и как будто открыл плотину. И сразу появились и слезы, и дыхание, и накатил такой ужас, что Игнис полетел в глубокую пропасть.
Пробуждение было ужасным.
Человек сидел рядом и держал его за руку. У него были мягкие и одновременно как будто стальные пальцы. Игнис выдернул руку. Незнакомец улыбнулся и назвал свое имя:
– Меня зовут Алиус Алитер. Я, конечно, никакой не маг, а обычный угодник. Ну, то есть угождаю. Не сильным или богатым, а просто людям. Могу подлечить, справиться с нечистью, если ее не слишком много, да и разбойников отваживаю порой. Опять же, сообразуясь с их количеством. Но твоя мать отчего-то решила, что мои невинные магические шалости достойны называться магией, и наняла меня. Почти наняла. Твой отец заглядывал, когда ты спал, но пока так и не принял решение. В отношении меня.
– А в отношении меня? – выдавил из груди бессмысленные слова Игнис.
– Увидим, – пожал плечами Алиус.
– Ты говоришь, что не угождаешь сильным и богатым? – прошептал Игнис. – А мой отец и силен, и богат.
– Для меня нет, – усмехнулся Алиус. – Нет, он, конечно, далеко не беден, да и доблести ему не занимать, и силы в нем предостаточно, но я не о той силе и не о том богатстве говорю. А о тех, которые заставляют служить себе именно как силе и богатству. Нет, я готов угождать просто людям. Сегодня моя помощь требуется Игнису Тотуму, его отцу, его матери и их близким.
