Буфетчик дрожит и путается языком, но рассказал, что камердинер, проводивши генерала, совсем был здоров и ходил на рыбный садок, себе рыбу купил, а потом пошел к графу Шереметеву к второму регента помощнику спевку слушать а оттуда на возврате встретил приходимую бедную крошку, и принял ее, и с нею при открытом окне чай пил, а когда пошел ее провожать, то вдруг стал себя руками на живот брать, а дворники его тут же подхватили под руки, а городовой засвиристел - и увезли. Он не хотел ехать и не давался - кричал:
- Прощайте, други!.. Ваше превосходительство, заступитесь! - Но они его усадили и неизвестно куда увезли.
- Ах, несчастный! - сказал генерал и, растроганный до слез, сейчас же поехал к обер-полицеймейстеру. Но его там не приняли: говорят: "Есть приемные часы - тогда можете!" Он - к приставу, и пристава нет. "Где же он?" - "Помилуйте, - говорят, - по участку ходит!" - "Кого же я могу видеть?" "А вот дежурный за стенкой". Выходит из-за стенки дежурный офицер, застегивает на себе мундирный сюртук и спрашивает: "Что угодно?"
Генерал ему все и передает: "Так и так, мой камердинер, на руках которого вещи, серебро и весь дом, а его в мое отсутствие взяли и увезли без извещения меня, как будто какого-нибудь учебного рассуждателя. Прошу мне его сейчас возвратить".
А полицейский говорит: "Я этого не могу, потому что его у нас нет; мы его еще в двенадцатом часу в больницу отправили".
Генерал обругал его как не надо хуже и вскочил опять на извозчика и все извозчика после этого вслед скорей подгоняет.
А извозчик догадался, для чего он ездит, и говорит:
- А осмелюсь спросить: которого часа вашего человека взято?
Генерал говорит:
- О полуночи.
- Ну так теперь, - говорит, - ему уже аминь.
- Что ты вздор говоришь!
- Помилуйте, какой же вздор! Теперь они ему уже струменцию запустили.
- Ты глупости говоришь.
А извозчик полуоборотился и крестится рукой, а сам шепчет:
- Ей-богу, ей-богу, - говорит, - ведь они теперь всех струменцией пробуют. Сначала начнут человека в ванной шпарить и кожу долой стирать, и притом в рот лекарства льют; а которые очень крепкого сложения и от лекарства не могут умереть, тем последнюю струменцию впустят - и этого уж никто не выдержит.
Генерал же думает: врет извозчик, - бросил ему деньги, а сам вбежал в больницу и вскричал:
- Попросить ко мне старшего доктора! Кто здесь старший доктор?
Старший доктор выходит - этакий в заспанном виде, и никакого особливого внимания не обращает, а спрохвала спрашивает:
