Алёна удивилась. Стало быть, мать Матвея, эта красивая, еще не старая женщина, знала, где ее сын.
На дворе совсем стемнело.
Алёна забеспокоилась, что время идет, а они еще дела не сделали, но Мотя ее успокоил:
– Не тревожься. Еще не пришло время.
Умаявшись за день, Алёна привалилась к прохладной стене сруба и забылась. Сколь времени спала, не ведала, но проснулась от голосов двух спорящих. За дальним от нее концом стола сидел Мотя, а напротив него – широкоплечий мужик. Голос у него был густой, низкий.
– Да я их, как блох, передавлю! – горячился Мотя. – За батьку да за товарищей дорогих себя не пожалею.
Мотя вскочил с лавки, второпях застегивая сукман.
– Ты охолонь сперва, – усадил его на прежнее место мужик и, сев сам, продолжал: – Давай спокойно поразмыслим. Ну, войдешь ты во двор княжеский, стрельцов побьешь, не жаль их, – махнул он рукой. – Хуже цепных псов на людей бросаются. Князя охраняют лучшие стрельцы, из ближних, – пояснил мужик, – а дале что делать намерен?
– Ослобоню батьку и айда в лес! – тряхнул головой Матвей.
– Силы в тебе, брат, много, да ума, как я погляжу, не палата, – пробасил мужик, дружески хлопнув Матвея по плечу. – А из крепости-то как выйдешь? Людишки, чай, под пыткой были, ослабели. Им ли через стены крепостные прыгать.
– Ты мне, Олег, сказывай, – требовал Мотя, – пойдешь со мной?
– Пойти-то пойду, – согласно кивнул головой мужик. – Я тебе в этом деле помощник, но ты мне, брат, ответь: как из города товарищей своих выведешь? – настаивал он на своем.
Уже успокоившись, Мотя задумался.
– То-то и оно. Вызволим от порухи гулящих, а дале что? – вздохнул Олег.
Помолчали.
Алёна, уже совсем проснувшись, стала вникать в суть разговора.
– Спрятать их надобно. Да так спрятать, чтобы ни в жисть не отыскали, – предложил Мотя.
– Человек не иголка, живем-то на глазах людских.
– Так гадаючи дела не сделаешь, – опять начал горячиться Мотя. – Сперва спасти надо братов, а там и думать будем, куда прятать. Можно у меня схоронить, а там в телеге под рухлядишкой какой вывезти.
Мужик поднялся.
– У тебя нельзя. Ты что думаешь: наши не догадываются, где ты промышляешь. Так что попервой у меня спрячем. У меня искать не будут.
Алёна видела только спину мужика да его большую голову с затылка, а когда он повернулся к свету лицом, она от неожиданности обомлела: гостем Матвея был стрелец. Он был коренаст, с низко посаженной головой. На высокий лоб его свисала серебристая прядь волос. «Меченый», – мелькнула мысль. В черных глазах стрельца мерцали отблески горевшей свечи. Тонкий прямой нос, курчавая черная борода – все лицо его дышало уверенностью и покоем.
