Построенные поодаль от дороги — словно в какой-нибудь глухой деревушке — дома вытянулись по обеим сторонам шоссе. Тротуаров не было, так что между шоссе и домами образовались две довольно широкие пустые полосы, и если их выровнять, то можно было бы придать дороге вид авеню, но пока эти пустыри оставались заросшими травой и покрытыми рытвинами и ухабами, напоминая Амугу привычную обстановку родной деревни. Ботинки, брюки, небрежно закатанные рукава рубашки, голова, украшенная шляпой (сохранившейся, очевидно, еще со времен венчания) или во всяком случае тем, что от нее осталось, — все это придавало Амугу вид весьма достойного горожанина, и он сохранял не только свою обычную невозмутимость, но и юмор. Пока они шли через пустырь, тянувшийся вдоль шоссе, несколько смущенные тем, что множество людей стали свидетелями нанесенного им оскорбления, Амугу не уставал отпускать замечания, весьма уместные, как ему казалось, в данных обстоятельствах:
— Ну стоит ли винить этого человека? Сколько раз я сам мечтал вот так же выставить родственников моей жены вместо того, чтобы терпеть их у себя в доме и позволять обирать себя! И подумать только — такая неудача постигла нас всего несколько дней спустя после нашего триумфа в Нгва-Экелё! Что поделаешь — сначала победа, потом поражение. Не унывай, братец. Давай-ка лучше подумаем, неужели у нас не отыщется какого-нибудь родича в этом проклятом городишке? Неужели в этом океане не найдется нескольких капель родственной крови? Послушай, ведь ты столько лет учился в Ойоло… Разве нет? Ах да, ты учился в Фор-Негре, я и забыл. Но неужели все-таки у тебя здесь нет ни одного дружка? А ведь нам во что бы то ни стало надо отыскать кров до наступления ночи. С едой-то как-нибудь образуется. А вот что касается нашего расследования, го для просветления мыслей мне необходимо выпить несколько стаканчиков «каркары» или чего-нибудь, что заменяет ее здесь, ведь говорят, будто ее потребление, точно так же как и продажа, строго карается законом.
— Господа, зайдите отдохнуть ко мне, — торжественно произнес весьма почтенного вида мужчина, приблизившийся к двум братьям.
В доме гостеприимного хозяина, как видно посланного им провидением, они увидели женщину, хлопотавшую у стола. Она убрала посуду, оставшуюся после обеда, стряхнула скатерть, потом положила два прибора и поставила две бутылки пива. Тем временем хозяин шепнул что-то на ухо девочке, которая, спеша выполнить указания отца, бросилась на улицу. Женщина ненадолго вышла, затем появилась снова, неся блюдо с рисом и вяленой рыбой, от которого вкусно пахло арахисовым соусом.
