Группа из шести-семи путников появилась на ведущей к шато дороге. Шарп нахмурился. Многовато народу для холодного зимнего утра. Что их понесло-то в путь ни свет, ни заря? Группа скрылась за противоположным гребнем и вот-вот должна была вынырнуть у ручья в конце долины. В отдалении запел петух, и Шарп взглянул на восток. Солнце проклюнулось красным в сплошной пелене серых облаков.
Словно кровь, проступившая сквозь перевязку, подумал Шарп и сомкнул веки. Прошлое не отпускало его. И поныне кошмары былых схваток заставляли его вскакивать среди ночи. Вскакивать, чтобы с облегчением перевести дух: всё позади. У него была Люсиль, рос сын и, даст Бог, Шарп приживётся в стране бывших врагов. Носач заворчал на порскнувшего длинноухого. Стрелок открыл глаза, поводил стволом дробовика и настроился на долгое ожидание.
Люсиль кормила Патрика завтраком.
- Нам почти два года! – гордо похвастала она, щекоча сыну шею.
- Рослый для своих лет. – сказала Марианна, - Вырастет, станет солдатом, как его папаша.
- Надеюсь, нет. – Люсиль перекрестилась.
- Где папа? – желал знать Патрик.
- Стреляет лисиц. – ответила мать, ловко всовывая в открытый рот сына ложку с овсянкой.
- Бах! – выдохнул Патрик, и каша разлетелась по столу.
- Патрик Лассан! – возмутилась Люсиль.
- Лассан? – удивилась Марианна, - Не Кастино? Не Шарп?
- Лассан. – твёрдом произнесла Люсиль.
Лассан. Её девичья фамилия. Она побывала замужем за кавалерийским офицером Кастино, сгинувшим за Францию где-то в страшной России, теперь жила с Шарпом, и окрестные жители, справедливо подозревая, что Люсиль с «англичанином» не венчаны, вечно путались, как им звать хозяйку шато: мадам Лассан, мадам Кастино или мадам Шарп? Их затруднения Люсиль мало волновали. Она намеревалась любой ценой сохранить родовое имя, а потому их сын носил фамилию Лассан.
Звякнул колокольчик, оповещая о том, что кто-то прошёл в ворота. Люсиль встрепенулась:
- Кто бы это мог быть?
- Может, кюре? – предположила Марианна.
- За дровами, что ли?
- Ну, от стаканчика бренди, мадам, думаю, он не откажется. – Марианна накинула на плечи шаль и вышла во двор.
- Бах! – повторил Патрик.
Вид каши, заляпывающей столешницу, видимо, полностью искупал риск быть отодранным за ухо. Матери, впрочем, было не до сына. Отцу Дефою несвойственно выбираться из дома спозаранку, вдруг сообразила Люсиль и поспешила к очагу. Винтовки на её обычном месте не было.
Скрип ворот сменился мужским говором. Взвизгнула Марианна.
