- Островитяне чувствуют себя в полной безопасности, - внушал Дюко колеблющемуся маршалу, - По их мнению, нас там нет и быть не может. Их бдительность усыплена.
И если сводный отряд Сульта начнёт рвать беззащитные обозы, подобно стае волков, противнику потребуется неделя, самое малое, сообразить, что творится нечто неладное и попытаться нанести ответный удар. Неделя. Неделя, которая спасёт французов в Испании. А спасение весьма расположит императора к Николя Жану-Дидье Сульту, герцогу Далмации.
И Сульт дал добро.
Шесть тысяч человек, из них треть – конница, он отдал под командование лучшего командира из тех, что имел под началом, – кавалерийского генерала Жана Эру.
И Эру теперь скакал во главе своего отряда с Дюко плечом к плечу, с беспечным противником где-то там, впереди, навстречу славе и победе.
По настоянию майора Таббза одна из четырёх имевшихся в форте на три этажа комнат была отведена под офицерскую столовую. В ней принимали пищу Шарп с Терезой, майор Таббз, лейтенант Прайс и прапорщик Хики. Желая поддразнить интенданта, Шарп пригласил за стол десятника. Стол был мал для шести человек, МакКеон, хмурый верзила с широкими, мозолистыми ладонями, сутулился и жался.
Прапорщик Хики не мог отвести от Терезы взор. Раз или два пытался, даже затеял было беседу с МакКеоном, но шотландец отвечал односложно, разговор не клеился, и взгляд Хики неизменно возвращался к Терезе. Пламя церковных свечей, любезно подаренных союзникам деревенским падре, бросало на лицо испанки трепещущие тени, и Хики млел.
- Никогда не видели женщин, мистер Хики? – сухо осведомился Шарп.
- Да, сэр. В смысле, нет, сэр… Ну, в смысле, видел, сэр. – смутился прапорщик.
Ему исполнилось шестнадцать, в полк он прибыл недавно и жутко робел перед капитаном Шарпом. Краснея, Хики пробормотал:
- Простите, сэр.
- Берите пример с меня, Хики, смотрите в стену, - хохотнул Прайс, - На миссис Шарп хоть глаза напрочь выгляди, ничего не обломится… Вы уж простите, мэм.
- Прощаю, Гарри, куда я денусь. – отозвалась Тереза.
- Великий день, а, Гарри? – ухмыльнулся Шарп, - Нашлась, наконец, женщина, которая тебя простила?
- Ну, неправда, дамы меня любят и прощают всегда.
Хики вновь поднял на Терезу глаза и, чувствуя на себе взгляд Шарпа, поспешно спросил:
- Вы, мэм, действительно воюете?
- Действительно.
- Против французов, да?
- Против кого же ещё? – недовольно буркнул Шарп.
- Против невеж и грубиянов, например, - отбрила мужа испанка, ослепляя прапорщика улыбкой, - А с французами, мистер Хики, я воюю с того дня, когда они убили моих близких.
