— Можем, — дружно ответили купцы.
— Так вот им, а стало быть, и вам обоим. Первое: когда доставятся вложенные в одном ящике пятнадцать гербов Российской империи и десять досок железных с изображением на оных медного креста и медными литерами сказанных слов «Земля Российского Владения», то стараться без потеряния времени выставить оные гербы на твердой земле Северо-Западной Америки, называемой Аляска… Далее: я даю свое наставление, как зарывать и как описывать место зарытая… А вот… четвертое: зарывать стараться доски так, чтобы не только не видали оных тамошние жители, но скрыть и от наших русских работников… Пятое: если случится, что для такого же промысла придут суда других держав, то вы имеете право сказать, что земля и промысел на оной принадлежат Российской империи. И что оные сысканы первее нашими мореплавателями… Ну, дальше там требую: о человеколюбивом обращении с туземцами… о похвальном старании открывать новые земли… о хлебопашестве… Поняли?
— Да, ваше высокопревосходительство, исполним, — ответил Голиков, вставая и низко кланяясь наместнику.
Привстал и поклонился и Шелихов:
— Будет точно исполнена воля вашего высокопревосходительства…
Якоби встал, схватил трость и, по-стариковски ковыляя, направился во внутренние покои. Сделав несколько шагов, он остановился и, повернувшись к смотревшим вслед купцам, пальцем поманил к себе Шелихова.
Шелихов, цепляя носками сапог пушистый ковер, быстро обежал стол и приблизился вплотную.
— Я чуть было не забыл, — сказал Якоби и тихо спросил: — Как рапорт твой о странствованиях по островам и в Америку?
— Составлен, ваше высокопревосходительство.
— Хорошо, поскорее представляй, поторопись.
Шелихов низко поклонился и, пятясь, отошел к своему спутнику.
— Кораблишек бы да войска немного, — вполголоса проговорил Григорий Иванович, останавливаясь у запряженных сытыми лошадьми пролеток. — А он гербы да доски для зарытия в землю…
— Да, много так навоюешь «земель российского владения», — усмехнулся Голиков.
Но иронические замечания купцов не доходили до ушей вельможи.
5. «Российского купца Григория Шелихова странствование в 1783 году из Охотска по Восточному океану к американским берегам»
— Ну что же, Сергей Петрович, читай, слушаю, — вернувшись от Якоби, обратился Григорий Иванович к ожидавшему его секретарю и поудобнее уселся в глубокое кресло, крытое черной блестящей тканью из конского волоса. На сиденье и спинку кресла в зимнее время набрасывалась жесткая волчья шкура.
