Новые и новые преграды то и дело задерживали на трудном пути: проводники, несмотря на тароватые посулы, отказывались сопровождать этого железного человека, не знающего ни страха, ни устали. За павших собак он платил, правда, щедро, но свежих было доставать так трудно…
Через пять месяцев, уже в январскую стужу, глубокой ночью, собаки беззвучно подкатили санки по глубокому снегу к зданию Охотской фактории Шелихова. Она была тиха и безлюдна. Никого: ни брата, ни жены, ни прислуги… «Да здесь ли она?» — думал Григорий Иванович. Все тело покрылось холодным потом.
Наутро все стало ясно: галиот, занесенный в Охотск бурей, цел, хотя и потрепан, вытащен на берег, а Наталья Алексеевна с братом Василием с вечера на вечеринке, устроенной командированным сюда молодым и богатым чиновником из Петербурга.
Грозный и настойчивый допрос прислуги многое открыл Григорию Ивановичу: молодой администратор окружил Наталью Алексеевну вниманием и поклонением. Василий же Шелихов, лоботряс и пьяница, которого Григорий Иванович приспособлял было к вождению кораблей, но отставил за непослушание и дебоши, а потом сжалился и определил на службу в Охотскую контору, чуть ли не стал сватом. Он решил выдать Наталью Алексеевну замуж…
— Что говоришь, собака? — весь багровый от душившей его злобы, Шелихов сжимал в руках тяжелую страшную плеть и наступал на ошалевшую, заикающуюся от ужаса камчадалку. — При живом муже?!
— Василь Ваныч сказала — помер ты. Хозяйка плакал, плакал…
— Сволочь! Подлец! — кричал Шелихов, бегая по избе, шумно дыша и ловя ртом воздух, потом бессильно повалился в кресло.
Не сходя с места, вся дрожа мелкой дрожью, неподвижно стояла перед ним потрясенная камчадалка… Шелихов вдруг вскочил и побежал к двери.
Невзвидя света, громко закричала насмерть перепуганная женщина и тоже бросилась было вон, но Шелихов, обернувшись, с силой отшвырнул ее назад.
— Свяжу и утоплю, если хоть на шаг отойдешь из дому! Понимаешь? прошипел он и быстро прошел в контору.
Там, несмотря на раннее утро, он застал доверенного, двух приказчиков и одного рабочего, поведал о своем горе и просил помочь.
— Кому буду жаловаться? — умоляюще глядя на них, спрашивал Шелихов. Помогите наказать по-христиански христопродавца брата… Век буду благодарен, не забуду… А с женой я сам разберусь.
— Поможем, Григорий Иванович, поможем, — сказал за всех доверенный и послал за виновником: — Вести хорошие есть, скажи ему, — наставлял он посылаемого работника. — А выдашь, что хозяин здесь, запорю!..
