— Хочешь?
— Что это? — в изумлении разве что не обнюхала.
— Сладкие батончики вчера испек. Геркулес с тертым яблоком, корицей, изюмом и медом. Вкусно, — тяну тоном профессионального соблазнителя и смачно откусываю от своей порции. Действительно вкусно, меда с корицей не пожалел.
— Спасибо!
Батончик энергично вырван у меня из рук, и мы захрустели на пару.
— Мм… — закатив глаза к небу, проговорила Тома. — Здоровски… Сложно готовить?
Перед подсечкой делаю драматическую паузу, словно что-то припоминаю, потом небрежно роняю:
— Да нет, наоборот — просто. Хочешь завтра после школы зайти ко мне? Пообедаем, и я проведу инструкторско-методическое занятие. За час управимся. Кстати, обжаренный геркулес можно не только в батончик формировать, но и россыпью делать, а потом с молоком на завтрак. Тоже вкусно. И полезно.
Тома с задумчивой грустью разглядывала огрызок батончика в руках. Я замер с деланым безразличием. Ловись, рыбка, большая и маленькая…
— Я подумаю, — лукаво улыбнулась девушка.
Хм… Мою невинную хитрость раскусили?
— Угу… — В бурчание невольно прокрались недовольные нотки. Чтобы их скрасить, резво продолжаю: — Впрочем, я сейчас наладил производство, на свой один небольшой батончик в день можешь смело рассчитывать.
— Я подумаю, — повторила она. — Можно и у меня пообедать. Я у тебя чай уже пила, теперь твоя очередь. А потом покажешь.
— Прокормишь? У меня после школы аппетит зверский. — Пытаясь скрыть довольную улыбку, следующие два шага делаю чуть-чуть короче, чтобы немного приотстать. Мимика у меня предательски открытая, плохо подчиняется даже прямому волевому контролю. Видимо, тоже возрастная особенность.
— Порадуешь своим жором бабушку, она вечно ворчит, что меня не накормить.
Ах ты ж черт, там бабушка водится… Улыбка стекла с лица, сменившись озабоченным выражением. С другой стороны, подумаешь, бабушка… Как будто я всерьез рассчитывал на что-то ощутимое от этого обеда. Окидываю Томин профиль оценивающим взглядом. Да, до первого поцелуя еще как до небес — семь верст и все лесом…
— Главное, не напугать с первого раза своим аппетитом старушку слишком сильно.
Тома жизнерадостно рассмеялась:
— Это вряд ли, она у нас хлебосольная. Пока, как пузырь, за столом не раздуешься — не выпустит.
— Так когда, говоришь, я смогу познакомиться с этой достойной женщиной?
Со смехом сворачиваем на Москвину, на повороте нас с понимающей полуулыбкой энергично обгоняет химичка. Дав Елене Дмитриевне отойти, объявляю:
