Пойманное солнце | страница 89
Каждый час приносит мне много нового: то я наношу визит во Всеиндийское радио, то слушаю концерт в Музыкальной академии, то смотрю танец тигров, исполняемый уличными мальчишками, или танец Катхакали в новом театре, то встречаюсь с маленькой коричневой девочкой, которая, напевая и подпрыгивая, ранним утром проходит через парк.
Я окрестил девочку Лакшми, потому что всегда радовался при виде ее, а Лакшми — богиня счастья. Девочка размахивала кувшином для молока, который держала в руке, а когда я с ней заговаривал, убегала, потом останавливалась перед кустом с красными цветами, засовывала палец в рот и дарила мне робкую улыбку.
Кто я для нее?
Мне очень хотелось знать, почему девочка каждое утро шла с кувшином в руках через парк, но маленькие дела не менее трудно понять, чем государственные, ведь они тоже бывают важными. До сих пор я так и не знаю, почему Лакшми проходила через парк, но ее лицо с робкой улыбкой, отражавшей приветливость ее народа, и куст, усыпанный красными цветами, хорошо запомнились мне.
Спускаясь как-то раз под вечер с горы по извилистым боковым улочкам, я увидел ремесленников, которые работали под навесом из пальмовых листьев, защищавшим от солнца. Два молодых человека разрезали клык слона. Я остановился и стал смотреть, как они работают. Кусок слоновой кости с желто-белым отливом был толщиной с ногу и длиной примерно в метр двадцать сантиметров. Резчики слоновой кости — зажиточные люди. Сейчас они были так поглощены работой, что даже не заметили меня. То, что они делали, напоминало богослужение Куберу, богу богатства.
Бивни слона общим весом в центнер, один из которых лежал еще целый на красной тряпке, а другой был уже разрезан на четыре части, представляли собой целое состояние, на которое рыбак может купить лодку со всем снаряжением, сельскохозяйственный рабочий — участок земли, а арендатор — заплатить свои долги.
Один из молодых людей сидел перед тисками, похожими на наковальню, в которые была зажата четверть бивня, и ножовкой с мелкими зубьями распиливал ее по длине. Другой, сидя на корточках против первого, черпал отливающей золотом кружкой воду из отполированного латунного котла и осторожно лил ее в продольный разрез. За резчиками виднелись две колонны с глиняными вазами, между которыми широкая садовая дорожка вела к террасе белого жилого дома.
Я стоял в тени и наблюдал, как пила врезается в слоновую кость. Босоногий мальчик, одежда которого состояла всего лишь из набедренной повязки, пробежал через сад и что-то сказал молодым мужчинам. Они положили инструменты и, оставив все на своих местах, с чувством собственного достоинства пошли к дому. На террасе стоял седой человек в белой с красным одежде и желтом тюрбане: отец ремесленников, торговец слоновой костью. Он позвал их ужинать.