К 18 годам Филимон уже слыл признанным мастером, досконально разбиравшимся в сырых и отделочных процессах. Так как качество кож напрямую зависело от почасового режима каждой операции, он вёл и этот учёт. Даже передержка и несвоевременное перемещение кож в чанах или повышение температуры воды при промывке, не говоря уже о крупности нарезки дубильной коры или попадания комочков негашеной извести на кожу, приводили к потере прочности дермо и её распаду, сводя на нет все предыдущие затраты.
Крепкого, расторопного и властного хозяйского приказчика всё чаще и чаще величали по отчеству, подчиняясь его требованиям. Выезжая на многочисленные ярмарки, налаживая долгосрочные контакты с поставщиками сырья и покупателями товара, он терпеливо учился вести переговоры, заключать договора, производить в значительных суммах денежные расчёты с оформлением кассовых книг и расписок и, главное, оценивать надёжность партнёров в сделках.
Привозил он из поездок и меткие сибирские выражения, которые с лёгкостью запоминал и часто повторял среди работников: «Вес да мера — Христова вера», «Вес — не попова душа», «Простота — хуже воровства», «В добре худа нет», «Одна голова не бедна, а бедна, так одна», «Скоро — не споро», «Свой своему по неволе друг», «Смотри в оба, а в один немода». Но особенно грели душу поговорки о деньгах: «Деньга деньгу зовёт», «Нет за кожей, не пришьёшь и к коже», «Денежка не бог, а полбога есть», «Тот прав, за кого праведные денежки молятся» и другие.
Упорству и закалке характера способствовало и участие с 13 лет в качестве «зажигальщика» в основной забаве мещанского общества — кулачных боях «стенка на стенку» между обывателями различных частей города (Большое — Малое городище, Зарека — Затюменка, Потаскуй — Тычковка). С осени до Рождества бои проходили по воскресеньям и праздникам в двух местах одновременно, а зимой на льду Туры у казённой пристани или за монастырём. Сообщения о подобных «мероприятиях» с участием до… 600 бойцов можно проследить по хронике городской жизни вплоть до конца 1904 года[23].
Любил разминаться молодой приказчик и в цеху: вытащив из зольника клещами огромную кожу буйвола и разложив её «на кобыле», с наслаждением сбивал тупиком шерсть и верхний роговой слой до чистого голья.
