Повести об удачах великих неудачников | страница 66
И дядя Ленуара спешил обогащаться. Выслав своему юному провинциальному родственнику два пятифранковика, он велел лакею передать, что благодарит за внимание, но просит больше не справляться о его здоровье…
Месяц прошатался Жан по парижским улицам. Познав лишения безработного чудака, он ухватился за первое, что подвернулось, и вот уже скоро два года, как выполнял обязанности гарсона в ресторане метра Юннэ.
В «Холостом парижанине» были две комнаты, предназначенные для постоянных клиентов. Первую, просторную, отвели многочисленным приверженцам «партии движения». Мелкие буржуа делились здесь своими сомнениями к планами разрушения ростовщической блокады финансовой аристократии и промышленных феодалов. Задняя, маленькая, комната служила пристанищем для сторонников многочисленных утопических теорий. Здесь происходили дебаты, расцветавшие махровым цветом красноречия, столь же блистательного, сколь и бесплодного.
Изредка, неизвестно каким ветром занесенный, сюда влетал взъерошенный член «Общества семейств» или «Времен года». Перехватив чашку бульона, он успевал взбудоражить население обеих половин.
Здесь не очень-то жаловали живых республиканцев, хотящее клиенты считали себя приверженцами идей свободы в той мере, какая вообще допустима для француза.
Никому из посетителей не приходило в голову объявить, по примеру Бланки, войну «всем капиталистам, банкирам, монополистам — всем грабителям, жиреющим за счет народа». Каждый из них втайне рассчитывал рано или поздно сделаться если не настоящим капиталистом, то по крайней мере хоть монополистом своей улицы. Нет, Бланки здесь решительно не был популярен!
У дядюшки Юннэ так повелось с самого начала, что на половине «партии движения» собирались по преимуществу торговцы промышленным сырьем и владельцы мелких мастерских — те, кого несколько преждевременно и не совсем основательно именовали «фабрикантами». Это был слой французского общества, оказавшийся между крупной финансовой и торговой буржуазией, с одной стороны, и непосредственными производителями — рабочими — с другой. Это были владельцы станков, те, кто передавал сырье из рук крупных негоциантов-монополистов в руки пролетариата. Добиваясь понижения избирательного ценза на несколько десятков франков, эти люди готовы были тратить сотни франков на сабли, ружья и куртки национального гвардейца.
Это был класс, воевавший на два фронта.
Расхаживая между столиками, гарсон слушал разговоры посетителей. Заинтересованный их спорами, он стал просматривать газеты и вскоре уже настолько разбирался в окружающем, что готов был сам принимать участие в дебатах.
