— Как ты это устроил? — спросил Оскар.
— Ничего я не устраивал.
— По-твоему, начальник тюрьмы решил, что мы с тобой достойные ребята, и оказал нам услугу? Так, что ли?
— Мне известно только то, что сказал Баукамп. У нас с тобой в досье полный порядок, поэтому…
— Поэтому все чепуха. Так не бывает, в тюрьмах не существует поощрений. Тебя могут чего-нибудь лишить, но никогда ничего не дают. Просто так ничего не происходит.
— Но так же произошло. Мы с тобой здесь.
— Вот это я и хочу сказать. Получается, что яйцо квадратное. Мне ясно только одно: связь с твоими вызовами к «Бурильщику».
— Я рассказал о них. Меня вызывали…
— Знаю. Делать полки.
— Так и было.
— Так и не было, — заявил Оскар. Потом он улыбнулся. Но я не спорю. Чем бы ты ни занимался, продолжай в том же духе. Может быть, в следующий раз нам дадут цветной телевизор и двух-трех малышек в придачу. Каждую ночь мы будем смотреть футбол и играть в прятки.
Тэгг откинулся на стуле и закурил сигарету.
— Итак, кое в чем мы добились успеха. Вы видите, что я могу выполнить обещанное?
— Я только вижу, что вы устроили мой перевод из отделения строгого режима.
— Совершенно справедливо. Тогда давайте продолжим.
Он открыл молнию плоского кожаного портфеля, достал
папку, положил ее на стол и раскрыл.
— Нам нужен человек. Мы думаем, что это именно вы. Мне необходимо убедиться в этом самому, потом убедить моих коллег.
— А кто будет убеждать меня?
Он усмехнулся, вынул из кармана очки и надел их.
— Это самое простое. Все понимают, что лучше жить на свободе, чем в тюрьме.
— Так речь идет об этом?
— Речь идет именно об этом. — Он посмотрел на меня сквозь очки. — Вижу, что теперь вы слушаете внимательно.
— Да, конечно.
Он посмотрел в досье и поменял местами два листка. — Я буду читать то, что нам про вас известно. Не все, конечно, только самое основное. Если вы меня не поправите, будет считаться, что все написанное — правда.
Я смотрел на него и пытался понять, куда меня втягивают. И как я буду выбираться, когда меня втянут. Это просто, подумал я, выберусь, когда захочу — просто встану со стула, выйду за дверь и вернусь в столярную мастерскую. Вернусь еще как минимум на пятнадцать лет в отделение строгого режима.
— Хочу сказать еще одно, — добавил Тэгг. — Мне не хочется угрожать… Насколько мне известно, «Бурильщик» вас предупредил о секретном характере наших разговоров.
— Он сказал не совсем так. Он велел держать язык за зубами, а то мне быстро заткнут рот.
