— Парень, да у тебя талант! — засмеялся старый бард.
Признаюсь, мне пришлось оригинальную песню чуть изменить прямо в процессе пения. Ведь в ней было много непонятных слов для жителей другого мира. Но общий смысл — был тот же. Да и мелодия один в один. Я не буду приводить тут ни саму мелодию ни слова оригинальной песни. Это только бы ещё больше раздуло эту книгу. Тем более, я изменил только припев… Будь оно всё проклято! Тут то меня и осенило! А что если, Виктор Цой, автор этой песни, тоже путешественник по Вселенной, как и я? И что он не погиб в той дорожной катастрофе, а специально её подстроил, чтобы продолжить странствовать среди миров? Стоп! Кого я обманываю, скажите, дорогой читатель?! У нас в Мире каждый школьник знает, что Цой — Жив! Короче, если меня что-то и осеняло, то открытие это никак не могло быть для меня сюрпризом.
Для артистов же песня была в новинку.
— Никогда не слышал ничего подобного!
— Потрясающе!
— Ты её сам придумал?
— Хорош!
Старый бард засмеялся. Я хотел передать ему лютню обратно, но он замотал головой и руками.
— Не-е-е… Оставь её себе. Совсем.
— Как?
— Мне давно хотелось передать её в чьи-то руки, которые умеют с ней обращаться.
— Это не слишком ли большая честь для меня… — промямлил я.
— Это для меня — честь! — громко возразил Байда. — В общем, не переживай на счёт старой лютни. Найдёшь лучше — как-то встретимся. Мир не столь уж велик, как кажется на первый взгляд. Где-то обязательно наши пути пересекутся. Если нет — я сожалеть не буду. Просто буду знать, что она в хороших руках.
— А вы сами без неё как?
— Я потому и хотел передать её в чьи-то надёжные руки, что я стар и мне трудно носить два инструмента. Тем больше, что один из них них не такой уж маленький.
Он сходил к вещам и вернулся оттуда с большим кожаным чехлом. Форма этого чехла мне подозрительно что-то напоминала…
Когда старик освобождал на нём шнуровые завязки, все затаили дыхание. Выдохнули, когда он достал его содержимое. Я вообще охнул! То таки была бандура! Невероятный гибрид большой лютни и лиры, который в моём мире встречается только у моего родного народа!
— Ти такого ніколи не бачив, — сказал Байда. Меня это добило окончательно. За всё время в этом мире я слышал только три языка: общий, эльфийский и тот, на котором ругались гномы. То, что я на общем языке было принято говорить и в моём мире — я смирился. Всё же может между нашими мирами когда-то была какая-то связь. Но то, что в другом мире кто-то может говорить на том же языке, что и мои предки — это было для меня полнейшим сюрпризом.
