Остальные окружили колодец и молча наблюдали, как его темное дно вдруг помутнело. Это луна отражалась в воде, сочащейся в дыру из окружающих водоносных слоев. Эйч Эй опустил канистру с фильтром из куска тряпки, оторванного от своей рубашки, в грязную воду. В несколько минут она до половины наполнилась. Питер простонал, услышав ее плеск. Эйч Эй осторожно вынул канистру из колодца.
— Держи, парень, — произнес Райдер, передавая ему канистру. Питер жадно схватил ее, однако Райдер не выпустил фляги из рук.
— Тише, мой мальчик. Пей медленно.
Смайт слишком отчаялся, чтобы прислушиваться к советам Райдера и, набрав полный рот воды, подавился, зайдясь в приступе кашля, и целый глоток бесценной жидкости был истрачен впустую. Оправившись же, он, оробев, стал пить неуверенными глотками. Несколько часов понадобилось путникам, чтобы вдоволь напиться и заставить себя впервые за много дней поесть.
Эйч Эй все еще поил лошадей, когда заметил, как на востоке начало подниматься солнце. Он был очень внимателен к животным, заботясь, чтобы они не выпили слишком много и не зашлись потом в судорогах, поэтому поил их потихоньку. Огромные лошадиные животы удовлетворенно урчали, пока их поили и кормили, и впервые за несколько дней лошади даже помочились.
— Эйч Эй! — Тим Уотермен уединился на другом берегу, чтобы справить нужду. Он стоял, вырисовываясь на фоне рассвета, бешено размахивая шляпой и указывая на восходящее солнце.
Райдер выхватил подзорную трубу из седельного вьюка и помчался к нему, взбираясь на холм, словно одержимый. Он врезался в Уотермена, сбив его с ног, и оба упали. Прежде чем Уотермен смог понять, что произошло, Райдер зажал своему спутнику рот и прошипел:
— Не так громко. Звуки разносятся по пустыне очень далеко.
Расположившись на дюне и стараясь не высовываться, Эйч Эй раздвинул подзорную трубу и приставил ее к глазу.
«Смотреть, как они придут, — подумал он. — Боже, они неподражаемы».
Этих пятерых свела вместе острая ненависть Питера Смайта к отцу — человеку грозному, который некогда заявил, что его посетило видение архангела Гавриила. Тот якобы велел Лукасу Смайту продать все свое имущество и отправиться в Африку проповедовать слово Божие среди дикарей. Не будучи особенно религиозным до видения, Смайт настолько рьяно предался Библии, что, когда он обратился в Лондонское общество миссионеров, ему даже ответили отказом по причине его фанатизма. Но в конце концов его все-таки приняли, да и то лишь с целью убрать надоедливого Смайта подальше. Смайт, его жена и сын были посланы в Бечуаналенд, где Лукасу предстояло сменить умершего от малярии священника.
