– А если я не хочу?
– Ну так ты погибнешь от голода в этой тюрьме, дверь которой никогда не откроется перед тобой.
С этими словами он вышел и крепко запер за собой тяжелую дверь, оставив бедную Фрикетту наедине с ее сторожем, безмолвным существом, пристально смотревшим на нее своими глазами змеи.
Собственно говоря, она была взбешена может быть даже более, чем испугана.
Сначала ей пришла мысль схватить кинжал, броситься на солдата и всадить ему клинок в горло… Да, это было бы хорошо, но что потом?.. Кроме того, человек он был, по-видимому, сильный, и кольчуга делала его почти неуязвимым. С другой стороны, если он и умрет, то каким образом выйти, не попав в руки стражи, которая ее тотчас изрубит?..
Между тем она чувствовала на себе этот пристальный, тяжелый до болезненности взгляд.
Она хотела противодействовать и спросила себя:
– Что вообще делает здесь этот истукан? Может быть, ему поручено воспрепятствовать всякой попытке бегства с моей стороны?.. Должен ли он в назначенный момент меня прихлопнуть, чтоб подумали, что я добровольно рассталась с жизнью?.. Ну, посмотрим! У меня есть оружие, и я не дам зарезать себя, как цыпленка.
Медленно подняла она свои ресницы, до тех пор опущенные, и устремила пронзительный взгляд на корейского солдата.
Воин не опустил и не отвел глаз, но продолжал спокойно смотреть на нее с угрюмой неподвижностью жабы.
Фрикетта сказала себе:
– Может быть, он намеревается загипнотизировать меня? Это было бы интересно.
Так прошло несколько долгих минут. Фрикетта собрала всю свою волю и энергию и магнетизировала его. Проникая до глубины зрачков солдата, она говорила себе:
– Ну, мой милый, ошибаешься же ты, если думаешь меня смутить… Я смотрела на тигра не моргнув!..
От усталости ли или от нравственного воздействия, он два или три раза подряд закрыл глаза, и лицо его сморщилось.
Если бы не серьезность обстоятельств, Фрикетта сделала бы ему рожки и расхохоталась.
«Боже, какой он урод!» – подумала она, не спуская с него глаз.
Страшно долгим показалось ей время; она уже спрашивала себя, чем кончится этот странный поединок, когда черный взгляд воина дрогнул и, казалось, помутился.
«Неужели он спит?» – подумала Фрикетта.
На всякий случай она взяла лампу и приблизила ее к лицу своего сторожа.
Он оставался неподвижным, как бронзовая статуя, устремив глаза в пространство, не видя ничего и не слыша.
Фрикетта весело рассмеялась и воскликнула:
– Вот это мы, варвары, называем гипнозом!
