Фрикетта засмеялась. Мальчик тоже засмеялся.
Ей пришло в голову спросить:
– Послушай, как тебя зовут?
Он стал повторять ее слова, разумеется, коверкая их.
– Да ведь это вовсе не урок французского языка с моей стороны, ты не думай… Ах, как бы ему это объяснить?
И, указывая на себя пальцем, она сказала:
– Фрикетта.
Когда она произнесла это слово раза три, сопровождая его тем же жестом, мальчик понял и повторил:
– Фалликетта.
– Не Фалликетта, а Фрикетта.
– Фалликетта.
– Довольно!.. Ты мне уши дерешь… Очевидно, господа китайцы никак не могут произнести звук «р».
Указав пальцем в мальчика, Фрикетта сделала головой вопросительный знак.
Мальчик понял и ответил:
– Ли.
– Так тебя зовут Ли!.. Прекрасно!.. Жаль, что я не догадалась сказать тебе свое уменьшительное имя – Лили. Ты бы не коверкал его по крайней мере.
Мальчик опять засмеялся и сказал:
– Фалликетта… Лили!
– Да ты у меня премиленький!.. Вижу, что мы в конце концов сговоримся. Прекрасно. Зови меня Лили. Так мы и будем с тобой – Ли и Лили.
Она заметила, что ее Ли вдруг стал озабоченно оглядывать почву, всю покрытую песком и илом, на котором заметны были когтистые следы какого-то странного зверя.
«Что за противные следы! – подумала Фрикетта. – Что бы это за зверь был?»
На песке возвышались там и сям небольшие бугорки, которые Ли принялся раскапывать руками. Вскоре он вытащил несколько огромных яиц величиной каждое с двойной кулак. Одно из них он кокнул о камень и жадными губами сейчас же присосался к образовавшемуся отверстию.
– Классический способ есть сырые яйца! – сказала Фрикетта. – Но свежи ли они? У меня к ним какое-то недоверие.
Ли, показав подруге, как надо справляться с яйцами, взял другое яйцо и любезно подал его ей, предварительно кокнув его.
Фрикетта взяла, понюхала и, почувствовав отвратительный запах сернистого водорода, бросила яйцо прочь, воскликнув:
– Да оно насиженное!.. Зародыш почти развился!.. Фи, какая гадость!
От падения яйцо разбилось совсем. Молодая девушка с отвращением увидела в нем копошащегося… крокодиленка.
Ли не разделял подобного отвращения. Он схватил зародыш, открыл рот и проглотил его с видимым наслаждением, подобно тому, как мы глотаем красных креветок.
Фрикетта насмешливо смотрела на мальчика и думала:
«Странная, однако, гастрономия у этих господ восточников! Гнезда ласточек, личинки бабочек, жареные собаки, гнилые яйца!.. Нет, наша кухня лучше».
Лучше ли? Права ли Фрикетта? А наша дичь с запашком, а наши вонючие сыры – рокфор, лимбургский и другие? Чем это лучше тухлых яиц?
