разразился смехом.
Ох, как же мне стало обидно! И не потому, что я так позорно обнажилась, а потому, что
пропустила момент, когда Микарт, шевельнув одним пальцем, подставил мне подножку.
Сидеть на льду – дело не особо приятное, а тем более, вредное. Как кофе по утрам: не
только вредно, но и полезно!
Бурча себе под нос совсем не приличествующие девушке слова, и прислушиваясь к
комментариям со стороны зрителей, я выпуталась из тканевого плена, и попыталась встать.
Ага, конечно! Для начала следовало принять коленно-локтевую позу. Вот народ
рассмешила! Даже местные дамы выбежали поглядеть, потому как в толпе послышались
повизгивания. А затем и предложения некоторым принять точно такую же позу, только в
отдельных кабинетах. Фу, пошляки!
От разговора с Микартом я не отказалась, даже после позорного полета и последующего
падения. Отряхнувшись и поправив прическу, я направилась к дверям, за которыми
пропала несколько минут назад широкая спина мага.
Бордель! Одно слово – бордель!
Громкая визгливая музыка, извлекаемая нетрезвыми музыкантами из раздолбанных
инструментов, не менее визгливые танцовщицы на сцене, и еще более визгливые бабочки
легкого поведения на коленях, руках, груди и шеях клиентов. Тоже осоловевших и
потерявших стыд.
Дым столбом, прокуренные стены, залапанные руками зеркала на стенах и шустрые
уборщики с метелками и совочками, собирающие меж столов осколки битой посуды и
результаты несварения желудков.
Ах, нет! Есть еще одно слово – притон! И это не по-французски…
Микарт чувствовал себя здесь, как дома. Видно было, что ему наплевать на все вокруг. На
Темном, в прямом и переносном смысле слова, висели три девицы. Крашенные
всклокоченные блондинки. Полукруглый диванчик, на котором и восседало товарищество,
кажется, считался здесь, Ви-Ай-Пи зоной. Как ложа в опере – поближе к сцене, на
возвышении. В этот приватный кабинет вели с десяток пологих ступеней, которые тоже не
пустовали: Микартовы головорезы возлежали на лесенке, как на топчанах, а гетеры всех
мастей возлежали на слугах мага. Беспутство!
Я стояла и сверлила глазами гнездышко разврата. Мимо меня то и дело проплывали дамы
в неглиже, предлагали присоединиться, ну, или хотя бы раздеться.
Вспомнив, что до сих пор стою в верхней одежде, решила последовать совету. Однако
приглядевшись к публике, передумала, и оставила накидку на плечах. Выбирая дорогу,
чтобы добраться до веселящегося объекта для беседы по душам, я стала вертеть головой.
